– А куда? – спросил Егорка, между тем спрыгнув с табуретки и вприпрыжку несясь за другом. – А как же бабушка – придёт, а меня нет?
– Да мы быстро, я чё-нить наколдую, чтоб мы до её прихода вернуться успели.
– Я с вами, товаищи! – крикнул Маркс, несясь за ними следом. Глаза его горели, хвост торчал трубой.
– Не! Ты это, дома пока побудешь!
– Но дома мне скучно и гйусно. – Маркс лез в приоткрытую дверь, пытаясь выскользнуть в подъезд, и Гаврюша тянул его назад за хвост, скользя по полу подошвами сапог.
– Не гйусно! – пропыхтел он, передразнивая кота. – Ты будешь сидеть в засаде, нас прикрывать, на случай если бабушка вдруг придёт раньше времени.
– Но как мне вас пъйикъйвать?! – Говорящий кот продолжал протискиваться в узкую щель между дверью и косяком, царапая пол когтями и пытаясь вырвать свой хвост из рук домового.
– Да откуда же мне знать?! Чё ты как этот?! – Наконец Гаврюша вытянул его назад и даже немного подтолкнул коленом в сторону кухни. – Придумай что-нибудь! Ты ж баюн! Намурчи ей сказку про коммунизм!
– Коммунизм – не сказка, а йеальный необходимый политический стйой… – надсадно орал из-за двери картавый кот, но его уже никто не слушал.
– В общем, так, Егорка Красивый. – Домовой схватил мальчика за руку и поволок за собой на чердак. – Времени нет, по дороге всё объясню. Не удивляйся ничему… а хотя нет, – поправился он, подумав, – удивляйся всему! Тока не сильно и не громко. Понял?
– Нет, – честно признался Егор.
– Ничё, щас поймёшь.
Дверь на чердак изрядно приморозило, и открыть её удалось не сразу. Вещи на чердаке были покрыты инеем – тонкой корочкой из ледяных звёздочек. Даже нос медведя с балалайкой из чёрного стал белым, как будто присыпанный снегом.
– Ой, Гаврюша, а я же не одет! – Егорка развёл в стороны руки и потёр одну замерзающую ногу о другую – кроме пижамы на нём были лишь синие тапочки.
– Ничё, там тепло! – махнул рукой домовой, скептически осмотрев мальчика. – А в пижамке как раз за монашка сойдёшь.
– За кого?
– Да пошли уже! Чё ты достал меня вопросами?! Тычь в дверку пальцем!
Егор поёжился, но послушно наклонился и дотронулся пальцем до малюсенькой дверки в стене, после чего сразу уменьшился в размере.
– Хе-хе-хе! – беззлобно засмеялся Гаврюша, глядя на него с высоты собственного роста. – Смешной же ты, Егор Красивый, когда маленький!
Он снял тулуп и сапоги, откопал где-то в груде хлама старые-старые тапки, просунул в них ноги, дотронулся до дверки и уменьшился, став даже немножко ниже Егора. А потом широким махом, с ноги распахнул дверь:
– Ну, как грится в ихнем Лондон-граде, велком ту зэ!