Вновь послышались смешки и что-то, похожее на аплодисменты.
– Если я хоть что-то понимаю в этом мире, – продолжил мальчишка, глядя в глаза старику, – то я только что спас твой бизнес.
– Чего спас?
– Дело твое, – поправился Калин, – клуб бойцовский, или как этот ваш мордобой называется?
Старик озадаченно посмотрел на мальчика и, что-то для себя решив, кивнул другу:
– Нушик, проводи нашего гостя до моей кибитки, а я, как управлюсь, подъеду, там и порешаем этот вопрос.
Нюша положил тяжелую ладонь на плечо Калина и взглядом указал, в какую сторону идти.
* * *
Много лет тому назад на побережье большой реки в хилом сарае тужилась и, кусая до крови губы, рожала молодая девушка. Она делала это в полном одиночестве и до смерти боялась быть обнаруженной. Будь ты хоть знатная дочь, хоть портовая шлюха, но за то, что выкинула младенца, закон покарает. И если первой даме помогут отмыться деньги и власть родни, то второй смертная казнь гарантирована. Всю беременность она страдала от своего положения – мало кого привлекает брюхатая девушка, и заработка в последние месяцы едва хватало на еду и оплату жилья. Оставить ребенка себе? На что тогда жить? Кто будет обеспечивать юную мать пропитанием? Ей самой поесть не каждый день удавалось в последний месяц, а с орущим ребенком хозяин прогонит из комнаты. Ему нужны деньги, а не крики младенца по ночам. И когда она почувствовала, что настал срок, забилась в самый дальний угол самого хилого сооружения и, стараясь не издавать лишних звуков, стоически переносила тяготы схваток, сжимая челюсти. Что делать с новорожденным, девушка не знала и просто мечтала родить мертвого ребенка, это ведь так часто случалось, но вышедший из нее комок розовой плоти предательски запищал, привлекая к себе такое ненужное внимание. Девушка хотела прикрыть ему ротик, чтобы тот замолк, но брезгливо отдернула руку, лишь коснувшись слизи, окутавшей тело малыша. Сидя на земле с задранной юбкой и с широко раздвинутыми ногами, она отползла назад, стараясь отодвинуться подальше от того, кто, причиняя адскую боль, только что явился на свет из ее утробы. Упершись спиной в ворох старых сетей и канатов, девушка поджала к себе ноги, уперев колени в грудь, и дрожащими руками натянула подол, спрятав голые, грязные бедра. На улице загрохотали колеса по деревянным настилам. Испугавшись, что портовые работники сейчас услышат плач младенца, она собралась с силами и, поднявшись на колени, вытянула из себя тот самый пузырь, в котором развивался малыш и к которому до сих пор он был присоединен пуповиной, обтерла руки о попавшийся хлам, подтянула ворох спутанных сетей к недавнему месту родов, навалив воняющую протухшей рыбой спутанную «глушилку» на ребенка. Звуки плача заметно убавились в громкости. Стало почти не слышно. Довольная своей сообразительностью, девушка обтерла промежность платком, посмотрела на испачканный красивый лоскут ткани, который она благополучно стянула у своего недавнего клиента – «наверно, подарок жене вез или невесте», – подумалось в ту минуту – сморщила носик, скомкала тряпицу и швырнула на кучу, накрывшую дитя. Поспешно собрала выбившиеся из прически волосы, торопливо уложив их обратно, поправила кружевную кофточку и, предварительно глянув наружу в щель приоткрытой двери, вышла на улицу.