«Найти и уничтожить грабителей, а на обратном пути заодно забрать налог в приграничном княжестве, с хозяином которого это уже оговорено».
Крам злился: почему он, элитный воин, должен собирать какой-то налог. Уже давно следовало приучить этих заплывших жиром князей самим отвозить все, куда положено по закону. Вечно они прикрываются отговорками: то разбойники шалят на дорогах, то везти некому, то ограбили. Наглецы!
Нет, как вернусь, обязательно схожу в Святилище и передам в дар Богам десятую часть платы за этот поход. Неужели я чем-то обидел их, разозлил нечаянно?
Он просто негодовал:
«Всегда милостивы к своему любимчику и неожиданно наказали таким изощренным способом, обязав нудным, ничтожным заданием, словно он мытарь какой-то, юнец на побегушках или простой гвардеец. Отряд специального назначения личной Имперской гвардии – и так унизить!»
Злость буквально перекатывалась по всему телу, как магма в недрах земли, ища выход наружу.
В то время сам князь находился в отъезде, потому Крам, остановившись в имении виновника всех этих неудобств, предоставил управляющему разрешительную бумагу и вольготно устроился со своими людьми, ожидая сбор обоза с податью. Ужинал Крам отдельно от гвардейцев, в главной зале, бойцы же – в людской, выгнав оттуда всех холопов.
В приоткрытую дверь в самый разгар трапезы тихонько постучали.
– Господин командир, – в щели показался могучий крючковатый нос, а потом и сам хозяин «шнобеля».
Крам в который раз за сегодняшний вечер удивился, как этого тощего, сухого старика не разворачивает по ветру, подобно флюгеру, и не тянет к земле столь огромная часть тела. Зычный командирский голос также не соответствовал внешнему виду управляющего. Еще Крам обратил внимание на его глаза: взгляд цепкий, такой, что заметит даже, насколько поутру поправился вчерашний назойливый комар.
– Тут, понимаете ли, такое дело… – старик слегка замялся и ссутулился.
Крам с раздражением глянул на управляющего, и тот сгорбился еще сильнее, опустив голову, но зыркать по комнате не перестал:
– У нас недоим, господин, третий год к ряду.
– И чего ты хочешь от меня? – голос Крама был холоден и звучал опасно.
– Ничего, господин, простите, я просто обязан донести это до вашего сведения и вот, – хитрый старик положил на изукрашенный красивой резьбой низенький столик несколько исписанных листов грубой, серой бумаги, – документы, тут все указано. Разрешите послать гонцов по деревням для сбора людей?
Императором был издан такой закон, в котором прописано, что, ежели в один год была недостача, то во второй накладывался десятипроцентный штраф на основной долг. Ежели и в третий год «неурожай», то старейшин казнили, а в погашение долга забирали девочек от двенадцати до пятнадцати лет. Казнить же провинившихся старейшин предстояло новым, в тот же день выбранным из населения.