После того, как Арман, друг его приемного отца и член их отряда из той, прошлой жизни, был загнан мутантом в ловушку на карнизе многоэтажки и едва там не погиб, не имея возможности выбраться без посторонней помощи, Леший, командир отряда, придумал и обязал всех ребят своей команды постоянно носить эти пояса. Многим вот такая веревка спасла жизнь, и даже не раз. Вот и сейчас, накинув один конец себе на пояс, а другой – закрепив на толстой ветке, Калин натянул рукава вязаного свитера на ладони, чтобы не порезать их, и отправился спасать друга. Огромных усилий стоило стравить себя по ветру, а уж против ветра, да еще и с вороном за пазухой, постоянно уворачиваясь и защищаясь от летящего природного шлака, хватая ртом воздух вместе с грязной болотной водой, приправленной тиной, и вовсе сравнимо с подвигом Геракла. Было не понять, то дождь летит или болотная жижа. Наверное, все вместе. Еле живой Калин вполз в логово. Руки, на которые он опирался, сильно дрожали, сильнее, чем все остальное тело. Мальчик тихонько прилег набок, поджал ноги и попытался дыханием отогреть хотя бы ладони. Колотить начало еще сильнее. Его трясло так, что казалось, он подпрыгивал, отрываясь от земли. Птица, засунутая под свитер, пошевелилась, но так там и осталась по неизвестной причине. Калин же достать ворона не мог чисто физически – руки не слушались совершенно. Так они и лежали, мокрые, продрогшие и еле живые.
А ветер все выл, радуясь неестественно частым и мощным раскатам грома. Земля то и дело вздрагивала, словно от ударов плетью. Чужаки оказались тут лишними…
* * *
Пробудившись ото сна, Калин почувствовал тепло на своих груди и спине. И запах. Очень неприятный такой запах, тошнотворный. Полумрак, узкое пространство, ощупал руками стены и потолок, не поднимаясь, с места – «шершавое все, где это я?»
– Полкан?
– Мрук-мрук, – радостно послышалось из-за спины, в самое ухо мальчика.
Под свитером тут же активно зашевелилась птица, царапая острыми коготками живот.
– Жив, разбойник! – тут же все вспомнив, обрадовался мальчишка, доставая «помятую» птицу из-под своей уже высохшей одежды.
– О! Вот и имя тебе хорошее: Разбой, Разя. А что, был у меня друг один, мутант, правда, но это неважно, главное, он другом был замечательным и даже человеком, человечнее некоторых, но не будем о плохом. Как тебе имя, нравится?
Ворон никак не отреагировал на слова мальчика, только едва «обретя свободу», распушил перья, принимая форму шарика и встрепенувшись несколько раз, принялся приводить их в порядок, усердно работая клювом.