Кремлёвские врачи проверили всё во рту Иоанна и подтвердили, что зарождавшаяся цинга излечена полностью. Зубы укрепились, опухлости спали, дёсны боле не тревожили при едьбе. Кстати, и сам государь, попивая каждый день сок с мякотью, чувствовал облегчение. Одна проблема: Михайла Вяземский упорно отказывался от землицы, деревенек и людишек. Непонятно стало, чем наградить верного подданого. Впрочем сиё недоумение показывалось лишь на людях, а в частной беседе Борис Васильевич пояснил просьбу Михайлы. Юный князь мечтал своими полезными деяниями получить льготу в виде общего единого налога, взамен многих разных. Как нынешних, так и будущих! Он готов был ежегодно отдавать в казну одну пятую от всех денежных поступлений в свою мошну, а также от ремёсел и иных дел, находящихся под его рукой. Предложение, конечно, необычное, но казна явно не обеднеет от этого. Поэтому решили подождать, когда польза престолу от мелкого Вяземского будет видна хотя бы невооружённым глазом. А пока просто позволили лекарю Веберу переселиться в Беспутку, для алхимических опытов.
Заветного дёгтеведа пришлось выкупать у одного купца, который закабалил за долги аж две дегтярные семьи. Тяга к суперсмазке обошлась очень дорого, в сто семнадцать ефимков. Зато и прибыток был не в отдельном технологе петровских времён, а в двух рабочих династиях, правда родственных. Мишка не стал выдёргивать наследные секреты близлежащими клещами, а попросту поселил мастеров у себя. Оказалось, что оба брата могут не только дёготь производить из свежачка, но и переваривать уже готовый. Им обустроили целый хутор в лесу, возле болота и, заодно, склад для пустых и полных бочек. Договоренность была проста: за каждую бочку весом в четыреста фунтов, Михайла платил аж целый ефимок. Оплату выкупного долга отложили на светлое будущее, но оба дегтяря должны были заказывать всё, что им понадобится для дальнейшего улучшения смазки. Вяземский готов был даже найти алхимика для опытов. Необычные, но интересные условия вполне устраивали братцев‑дёгтегонов. Те и сами рвались попробовать всё, даже совсем старинные рецепты. А когда Мальцев рассказал им о принципе присадок, правда в общих чертах, так как сам толком ничего о них не знал ‑ взаимопонимание стало полным.
Игорь вообще любил рассказывать своим всё подряд о якобы слышанных чудесах, надеясь на хватку крестьянско‑ремесленного ума. Как, например, начать выращивание и культивирование люцерны, если о ней знаешь лишь то, что она вырастает по пояс. И вполне возможно, что где‑то на лугах она есть, но местные колхозники называют её по‑другому. Как обьяснить оружейнику суть патрона, коли капсюля для него не сделаешь? И дурацкую гремучую ртуть не произведёшь, потому что и обыкновенной ртути практически не наблюдается. Даже резина упирается не в каучук (можно найти его через португальцев, рассказав про дерево гевею), а в термин "царская водка". Козе понятно, что водка не та, какая лишь для царей, как и туалетная вода не из персонального унитаза Нины Риччи, но какие кислоты использованы? И как эти кислоты создают? Вон, ещё до нашей эры, продвинутый народ на Востоке и сталь варил, и асфальт укладывал. А сейчас, те же голландцы, вроде её лишь в горшках варят. Они бы ещё напёрстки использовали! Про асфальт и думать не хочется, нормальные люди по нему ходят, а не изучают технологию его производства.