Конечно, подобный настрой в московских элитах всегда отмечала и дореволюционная, и советская историография. Только ранее никогда не заострялось внимание на литовско-польской подкладке, а рассуждения велись о боярской оппозиции великокняжеской власти вообще. И уж тем более никто не выделял в элитах полонизированные кадры, вклинившиеся в московскую действительность. Повторим: научный официоз неизменно воспринимал перечисленных персонажей в качестве своих. С нашей же точки зрения, этот традиционный взгляд контрпродуктивен. Затушёвывая важные детали, он консервирует навязанный облик нашей истории.
Так, совершенно справедливо трактуя время после смерти Василия ІІІ (1533 год) как «лета боярского всевластия», литература проходит мимо того, что боярское правление имело вполне определённую физиономию. Ключевыми фигурами тогда являлись Елена Глинская (мать малолетнего Ивана ІѴ) и её любовник И. Телепнев (в действительности Оболенский). Они входили в так называемый опекунский совет при малолетнем царе, в большинстве своём состоявший из лидеров литовско-польского клана, настроенных уже на полную поживиться Московией. Интересно следующее: если Василий ІІІ постоянно конфликтовал с Польшей, то эта компания первым делом посчитала нужным установить надёжную связь с королём и сеймом, для чего отрядили специального посланника Заболоцкого.
Вспыхнувшая у трона борьба опекунов, свидетельств коей предостаточно, никого не должна смущать. Разделу «пирога» всегда сопутствовала толкотня с обидами на обделённость. Смерть в 1538 году Е. Глинской повлекла за собой падение И. Телепнева и перегруппировку в верхах. Конечно, в интригах принимали деятельное участие и те, кто своим происхождением не был связан с новым кланом, но в душе приветствовал, выражаясь по-современному, олигархический тренд. Наглядный пример — известный боярский род Шуйских, игравший заметную роль в политических раскладах. А вот народные массы весьма критично воспринимали происходящее наверху, и действовавшие там лица не вызывали у людей положительных эмоций. В этой обстановке даже кончина Е. Глинской не сопровождалась в низах хоть какой-нибудь, даже самой притворной горестью. Настоящий погром членов этой фамилии произошёл при пожаре Москвы в 1547 году, когда молва обвинила их в поджоге города.
Попытку как-то обуздать разгул верхов предпринял подросший Иван ІѴ вступивший в свои права в конце 1540-х. Для этих целей в феврале 1549 года он созывает что-то вроде большого совещания, вошедшего в историю как первый Земский собор. Летописи сообщают, что заседания длились всего два дня, но проходили достаточно напряжённо. Речь Ивана ІѴ в адрес бояр звучала в укорительно-обвинительном тоне. Массовые беспорядки в ходе пожара 1547 года и народный гнев на погрязшую в безудержном обогащении верхушку побудили его одёрнуть правящий слой. Бояре молили прощения и тут же просили об очередных «пожалованиях». Итогом стало проведение в 1550 году Земского собора, принявшего новый Судебник, структурно состоявший из ста глав.