Отсюда востребованность тех идей, на которых эта публика выросла. Концепт «всея Руси», сконструированный в Византии, занимал здесь ключевое место. Кроме того, нужно сказать о популярном в Литве «отце» польской истории Яне Длогуше (1415–1480), четверть века возглавлявшего канцелярию Краковского архиепископа. Он культивировал взгляд на Московию как на сугубо «варварскую» землю. Именно им была окончательно сформулирована концепция так называемого татарского ига, противостоящего Руси. Вот этот-то багаж, дополнявший константинопольские наработки, использовали для того, чтобы состыковать Московию с тем, о чём рассказывали древние летописи, то есть с историей Киевщины.
Подчеркнём, что в московских духовных грамотах на протяжении всего ХІѴ века митрополиты именовались не иначе как «всея Руси». Те же Алексий, Киприан, Феогност и другие прикладывали титанические усилия для пропаганды византийской идеи «русского» единства, пытаясь утверждать ее в настоящем. В отличие же от них наши великие князья не стремились называться подобным образом, причём не только в ХІѴ но и в ХѴ столетии. Только после новгородского разгрома в середине 1480-х годов Иван ІІІ для внешнеполитических целей начинает использовать этот термин, чтобы обратить козырь в свою пользу.
Ситуация кардинально меняется при его сыне Василии III, когда за дело берётся упомянутый митрополит Даниил. Под его непосредственным началом действовала специальная мастерская по копированию различного материала. Так появляются Воскресный и Никоновский летописный свод, вобравшие в себя разнообразные тексты юго-западного происхождения. На практике это привело к тому, что целые фрагменты московской истории оказались реконструированными в соответствии с идеями Константинополя и представлениями Длогуша.
Даниил быстро превратился в поставщика сведений о «нашем» прошлом, которые обильно черпал из указанных источников. Например, дипломат С. Герберштейн свои «Записки о Московии», популярные в Европе, готовил в контакте с митрополитом, с коим состоял в дружеских отношениях. Интересен такой факт: погрузившись в исторические изыскания, Даниил явно не торопился брать на себя инициативу в подведении Киевской Руси под Московию ХѴ—ХѴІ веков. Видимо, он не желал становиться крайним в этом деле, что косвенно свидетельствует, мягко говоря, о неоднозначности данного мероприятия.
Эта «почётная» миссия была предоставлена некому Спиридону Савве, который творчески развил афонские разработки о «всея Руси». Заметим: репутация этого уроженца Твери крайне сомнительна. Долгие годы он находился в Константинополе, где тесно контактировал с последователями митрополита Исидора, поддержавшими Ферраро-Флорентийскую унию 1439 года. Затем объявляется в Литве и оповещает о своём постановлении митрополитом, к чему король отнёсся совершенно без доверия, отправив его в тюрьму. Выбравшись из злоключений, тот прибывает в Москву с теми же претензиями на митрополичий престол. Его восприняли с подозрением и поместили в Ферапонтов монастырь на севере. Там Спиридон Савва, будучи неплохо образованным, предаётся написанию различных трудов. Именно к нему, достигшему преклонного 90-летнего возраста монаху, поступает из столицы заказ на труд о происхождении московских князей.