Польские отряды, вошедшие в Кремль, озаботились государственным обустройством, начав с введения комендантского часа для жителей города. По-хозяйски приступили к печатанию денег с изображением Владислава Жигимонтовича. Снова затащили в патриархи Игнатия — любимца Лжедмитрия I, поскольку на Гермогена рассчитывать не могли. Кроме того, у себя поляки устроили триумф по образцу римских императоров. Сигизмунд торжественно въезжал в Вильно, где его чествовали как победителя Московии. За ним в коляске следовал низложенный царь Василий Шуйский с братьями, специально вывезенными для унижения из Москвы. Причём шляхта намеривалась растерзать их за погибших в ходе свержения Лжедмитрия І сородичей: великодушный король не дал свершиться расправе.
Вместе с тем разношёрстные сторонники Лжедмитрия II не желали мириться с возникающей реальностью и стремились продолжить борьбу за место под солнцем. Так родилось первое ополчение, выступившее против польско-боярской власти, где первую скрипку играл начальник гарнизона А. Гонсевский. В противовес им образовался Совет всей земли, также требовавший проведения собора и избрания на нём царя. Не будет ошибкой сказать, что за броским названием скрывались преимущественно те же, кто ранее осел в Тушине. Теперь их возглавлял триумвират Заруцкий — Трубецкой — Ляпунов. Причём последний явно выглядел белой вороной в этой украинско-польской компании, продержался там недолго и был зарезан казаками.
На истинное лицо «народного ополчения» проливает свет такой эпизод: в это время из Казани доставили список иконы Казанской Божией Матери, высоко чтимый населением. Икону возили по стране, молясь о прекращении смуты. Когда её привезли в Подмосковье и жители вышли к святыне, то казаки с Заруцким прибыли на конях, даже не спешившись. Вдобавок они начали насмехаться над верующими и оскорблять их, возникла стычка, которую с трудом погасили. Здесь уместно спросить: насколько вера этих хлопцев была совместима с нашей? У романовских историков никаких вопросов по этому поводу не возникает. Распалось это «православное ополчение» из-за того, что Заруцкий, к которому после гибели Лжедмитрия II перешла Мнишек, выдвинул очередную идею самозванства — на сей раз с сыном Марины Иваном Дмитриевичем, родившимся в Калуге в конце 1610 года. Понравилось это немногим, и Совет всей земли посыпался, часть склонялась к объявившемуся в Пскове Лжедмитрию III, но тот так же быстро исчез на горизонте истории, как и появился.
Тем временем события в России развивались по своей внутренней логике. Как известно, в Поволжье в сентябре 1611 года пформировалось второе ополчение, в отличие от первого (украинско-польского) его можно с полным правом называть народным. Здесь следует отметить, что на самом деле реакция населения на смуту проявилась раньше, ещё до составления отрядов по призыву нижегородского человека Козьмы Минина. Уже с конца 1608 года земские силы Верхнего и Среднего Поволжья начали оказывать активное сопротивление Лжедмитрию II; в борьбу включились местное дворянство, крестьяне и посадский люд. Документы сохранили имена тех, кто встал на защиту родины от появившегося украинско-польского воинства. Среди них исключительно русские фамилии, а вожаком стал второй воевода Нижнего Новгорода Андрей Алябьев. Просто его соединения не получили всероссийской известности, поскольку действовали преимущественно на местном уровне, защищая свои города и деревни от разграбления. Перед нами свидетельство того, что центр противостояния захватчикам неизменно находился на Волге. Именно она выступила в роли «матери городов российских» — матери, спасающей в труднейший период жизни.