Нагромождение ржавых ригелей и стоек, колыхание от испарений обрывков полиэтилена, мелькание силуэтов. Бледные одутловатые лица, большие и малые болота из луж на полу станционного зала, вонь и полумрак…
От «Менделеевской» веяло такой безысходностью, что Вездеход, давно собиравшийся сделать привал, поспешил углубиться в туннель – эта станция, жители которой вот-вот превратятся в рептилий, пробуждала желание поскорее свести счеты с жизнью.
На карлика, шагавшего по путям, никто не обратил внимания, Носов ответил «менделеевцам» тем же. Туннель тоже не добавлял оптимизма. Влажность была здесь настолько высокой, что Вездеходу стало трудно дышать. Он ускорил шаг. Быстрее бы закончить дела на серой во всех смыслах ветке!
Наверное, так и должно быть. Он вышел за пределы окружности, очерченной вокруг цивилизованных станций. Перешагнул границу мира, в котором люди еще хотели жить и бороться, и оказался на темной стороне, в мертвой зоне, где собрались те, кто уже сдался, пустил все на самотек и просто дожидался конца. Без разницы, какого…
С этими мрачными мыслями, измотанный, уставший морально и физически, Вездеход добрался до блокпоста Савеловской. Наверное, видок у него был еще тот. Часовой, крепыш с помятым боксерским носом, едва взглянул на документ, который протянул ему Носов.
– Торгуешь чем-то? Меняешься?
– Нет. По делу. На «Тимирязевскую».
– Что-то зачастили визитеры к сатанистам. В последнее время ганзейцы туда табунами ходят. – Разговорчивый часовой уселся на мешок с песком и принялся сворачивать самокрутку. – А у нас вот торговля идет ни шатко ни валко. Грибы выращиваем и свинок откармливаем больше для собственных нужд, чем на продажу.
– Кризис, – посочувствовал Николай. – Но обычно за спадом следует подъем. Экономика!
– Да ты у нас образованный! – усмехнулся крепыш. – Валяй. Проходи. На перегоне после «Дмитровской» поосторожнее будь. Недавно пару человек там пропало. То ли крысы опять разбушевались, то ли еще какая-то мерзость.
– Учту, – кивнул карлик. – Бывай!
Чтобы попасть в коридор, Вездеходу пришлось пройти мимо нескольких вагонов, в котором обосновалось начальство станции. Оттуда доносились голоса. Пахло махорочным дымом.
В туннеле, ведущем на «Дмитровскую», было сухо, но выглядел он не слишком ухоженным. С потолка свисали клочья паутины, между шпал то и дело попадались кости, преимущественно крысиные.