— А что у вас там? — поинтересовался я у «ангела», указав в сторону врат.
На этот вопрос Гавриус несколько замялся, но потом довольно быстро соорентировался:
— Это запретная территория и посторонним туда вход воспрещен, — пояснил тот.
— Значит нужно туда обязательно наведаться и все выяснить, — шепотом сказал я Овлиосу.
И вот когда нас предоставили самими себе, девушки отправились более детально изучать окрестности, я с Овлиосом направились изучать эту странную запретную дверь. Но стоило нам только к ней притронуться, как получили сильный удар током.
— Это защита от таких же любопытных как вы, — пояснил пролетающий мимо Гавриус. — Не стоит лезть в чужие тайны.
— С-спас-сибо. Уч-чтем, — заикаясь, ответил я.
— Значит, тараном эту крепость не возьмешь, — задумчиво произнес Овлиос, который как самый умный из всех нас не стал хвататься за дверь голыми руками и просто наблюдал, что же со мной произойдет. — Что ж, там где силой не возьмешь, нужно проявить хитрость.
Пришлось дождаться времени, когда все пойдут отдыхать (так как ночей здесь никогда не бывает), прежде чем мы примерили на себя одеяния коренного населения (которое отобрали у них же не слишком гуманным методом, то есть мордобоем. Потому как по-хорошему не понимали). Переодевшись в обличия стражей, мы уверенным шагом направились исследовать, какие тайны хранят эти таинственные темные врата. Какого же было наше удивление, когда те открылись, стоило нам только им это приказать. Но внутри нас ждало очередное разочарование: не было видно ничего дальше собственного носа, к тому, же вдалеке слышались душераздирающие крики.
— Что же они тут творят? — спросил Овлиоса я.
— Пока не знаю, но мы это обязательно выясним, — с азартом в глазах ответил Овлиос, затем кинул мне фонарик. — Вперед, — он зажег свой и бесстрашно полетел вглубь этих темных врат. Я лишь взглотнул подступивший к горлу ком и последовал следом за хранителем, освещая путь фонариком.
От этого фонаря не было никакого толку, так как тьма здесь оказалась густая и плотная и свет фонарика, отражаясь от нее, возвращался назад ко мне, не давая никакого обзора. Зато фонарик Овлиоса светил ярче и сильнее, отчего он смелым шагом шел, вперед, даже не смотря под ноги (когда я, дважды уже чуть не сломал себе ногу). Вечно мне один брак достается, а ему одно только лучшее. Ну и где тут мужская солидарность?
— Глеб не тормози, — говорил Овлиос, вырвавшись далеко вперед. — Мы почти у цели. Я это чувствую.
— Тебе то легко говорить, — сетовал я. — У тебя вон, какой фонарик и светит лучше и видать дальше. А мне же достался прямо…