Меня словно холодной водой окатывают.
– Ты все еще планируешь провернуть это?
– Конечно, – удивленно смотрит Наоми. – С чего я должна отказываться?
Потому что теперь у тебя больше причин остаться, мысленно отвечаю я. Больше причин бояться, что тебя поймают на этом.
Вслух я не говорю этого – просто смотрю, как глубоко она погрузилась в свои расчеты, как быстро летает ее карандаш по бумаге.
Вот уже и отбой. Провожаю Наоми до ее комнаты. Мы здесь одни, и мне ужасно хочется поцеловать ее на ночь, но наверху мигает красный глазок камеры наблюдения. Наоми, тоже взглянув на нее, говорит мне:
– Ты книжку у меня хотел взять, зайди на минутку.
Закрыв за собой дверь, она тут же обнимает меня, и мы наконец целуемся. Какое счастье!
– Надо идти, – шепчу я, хотя каждая моя клеточка жаждет остаться. – Дай какую-нибудь книжку для конспирации.
Наоми хватает с тумбочки толстенный том мемуаров доктора Греты Вагнер.
– Легкое чтение? – ухмыляюсь я.
– Угу. Это моя любимая книга, обращайся с ней бережно.
– Раз любимая, обязательно прочту. – Целуемся на прощание. – Все, до завтра.
– До завтра, – говорит она, погрустнев.
– Что с тобой?
– Ничего, просто… Почему мы не встретились с тобой в другом месте?
– Как это? – Заправляю ей за ухо прядку волос.
– Здесь нас могут разлучить. Я боюсь, понимаешь? Вот Ашер – мы его видели каждый день, а теперь, возможно, никогда уже не увидим. Что, если и с нами так будет? – Она борется со слезами, мое сердце сжимается. – Какая несправедливость!
– Знаю. Но если нас обоих возьмут…
– Лучше бы обоих не взяли. Ты полюбишь моих родных, да и Лос-Анджелес не так плох. Будем жить реальной жизнью, без всякой фантастики…
Прерываю ее поцелуем. Я пока не готов уйти – а может быть, никогда не буду готов.
Наверно, это нехорошо, но я хотел бы иметь все разом – любовь и космос.
Следующие два дня пролетают незаметно. Днем мы тренируемся с генералом, лейтенантом Барнсом и роботами, вечера проводим вдвоем. Оба мы теперь одни в своих комнатах, но больше не рискуем уединяться и притворяемся, что мы просто друзья, хотя глаза определенно нас выдают. Даем себе волю только на телескопической башне, где камер нет, – мы, можно сказать, застолбили ее как свою.
Засыпаю с ее сладким запахом на губах, просыпаюсь, видя ее перед собой. С ней я как в невесомости, хотя мои ноги прочно стоят на земле. Счастье портит только одна ложка дегтя: возможность разлуки. Чем ближе финальный отбор, тем реальнее эта беда.
За пять дней до финиша начинаются индивидуальные тренировки по специальности. Меня ждут подводные льды, а Наоми вместе с оператором контрольного центра будет расшифровывать компьютерные сообщения и моделировать скорость полета. Всем ясно, для чего это делается: доктор Такуми и генерал Соколова готовят нас на ключевые посты. Мои подозрения подтверждаются, когда я, придя в бассейн на индивидуальное как бы занятие, нахожу там еще и Беккета. Так, значит, и есть: мы с ним идем голова в голову. Я тут же отворачиваюсь, чтобы не поддаться его психическому давлению.