Ну вот, теперь кое-какие фрагменты мозаики легли на место. Многое объясняется.
– А папа? – спросил Алексей.
На очаровательное личико набежала легонькая тень.
– А с папой далеко не так безоблачно. Он, как твой, был инженером, только не строителем, а на комбайновом. Понимаешь?
Он кивнул. Кто же в Шантарске не знал, что на месте бывшего комбайнового который год цветет и пахнет очередной «подсолнух» с офисами?
– Конечно, кто-то из тех, кто оттуда ушел, нормально устроился, а некоторые даже стали вроде тебя, – продолжала Ольга с легкой грустью. – А вот у папы, на беду, специальность была какая-то уникальная, которая на тех заводах, что остались, абсолютно не нужна. Ну, помыкался. В автосервисе поработал. У него вообще-то к машинам руки хорошо лежат. Нашей «девятке» пятнадцать лет, а она у него как швейная машинка. Но не сложилось там что-то. Он последние пять лет охранником в торговом центре «Бирюса» работает. – Ольга посмотрела ему в глаза с той же грустноватой хмельной откровенностью и сказала: – Ага, и получает в пять раз меньше мамы. Охранника найти в сто раз легче, чем хорошего начальника отдела в солидный банк. Мама умная, она его никогда в жизни не попрекала и не строила, но все равно… – Она тихонько фыркнула, опустила глаза и добавила: – А знаешь еще что? По некоторым данным, у нее давно любовник есть. Из своих. Хотелось бы мне верить, что папа об этом не знает.
«Да уж, – подумал Алексей с ноткой мужской солидарности. – Хуже нет в такой вот ситуации еще и знать».
Ольга одним глотком разделалась с тем, что оставалось в не самом маленьком бокале, а было там никак не меньше половины.
Глаза и голос ее оставались грустноватыми.
– Вот так и живем, ничего интересного.
Большим мудрецом Алексей себя никогда не считал, но жизнь знал. Картинка выстраивалась нехитрая. Маленькая девочка папу не просто любила, а страшно уважала. Он был большой, под потолок, могучий, добытчик. А потом переменилось буквально все, и жизнь, и люди. Девочка выросла и прекрасно поняла, как оно на самом деле обстоит на нашей грешной земле. Любить, может, и не перестала, детская любовь редко ржавеет, а вот уважать… Говоря с жестокой откровенностью: а за что уважать человека, который не смог быть настоящим мужиком? Останься он автослесарем – будем ей верить, что механик хороший – то, может быть, по деньгам жену и не догнал бы ноздря в ноздрю, но деньги были бы не те, не жалкие слезки.
Как бы там ни было, но тема себя исчерпала. Они оба это почувствовали.
И первой сменила ее Ольга:
– А вот интересно, что тебе отец потом говорил, когда ты так приподнялся вопреки его планам на твой диплом?