Алексей перегнулся назад через спинку, извлек за гриф гитару, привезенную с собой, уверенно взял несколько аккордов.
Просто крылья устали,
А в долине война…
Ты отстанешь от стаи,
Улетай же одна.
И не плачь, я в порядке,
Прикоснулся к огню…
Улетай без оглядки,
Я потом догоню.
Звезды нас обманули,
Дым нам небо закрыл.
Эта подлая пуля
Тяжелей моих крыл.
Как смеркается, Боже,
Свет последнего дня…
Мне уже не поможешь,
Улетай без меня.
Он пел негромко, с отрешенным лицом, и не сводил глаз с Ольги, глядел на нее так, что ей стало чуточку неловко из-за того, что остальные этого взгляда не могли не видеть. Хорошо хоть, что никто и виду не подавал, не показывал, что этот взгляд прочитал, а сделать это было совсем нетрудно. Ей казалось, что она чуточку покраснела.
До креста долетели,
Ты – туда, я – сюда.
Что имеем – поделим.
И прощай навсегда.
Каждый долю вторую
Примет в общей судьбе:
Обе смерти – беру я.
Обе жизни – тебе.
Ждать конца тут не надо.
Нет, пока я живу,
Мой полет и отраду
Уноси в синеву.
Слышишь, выстрелы ближе?
Видишь вспышки огня?
Я тебя ненавижу.
Улетай без меня.
Он закончил длинным аккордом.
Какое-то время стояло молчание, потом Марина решительно сказала:
– Ну и зачем ты грустную романтику развел? Видишь, девочки аж пригорюнились. Дай-ка сюда, маэстро!
Алексей беспрекословно отдал ей инструмент.
Она закинула ногу на ногу, положила гитару на колено, тряхнула аккуратной челкой, обвела всех смеющимся взглядом и лихо ударила по струнам.
Глядь – полночь. Черт в помощь!
Вылезайте, братцы, из могил!
Эй, скорей седлай друг другу шеи —
Главное, чтоб было пострашнее.
Нам в удаче дьявол помоги!
Спокойно! По коням!
Пострашнее, братцы, заревем!
Если мы кого сейчас догоним,
Пусть не буду я тогда покойник,
Если рук и ног не оторвем!
Она пела громко, озорно блестя глазами, встряхивая гривкой великолепных черных волос. Ольга самую чуточку удивилась тому факту, что Паша смотрел на нее так, как мужья вроде бы и не поглядывают на жен, с которыми прожили более десяти лет.
«Хорошие все-таки люди, – подумала Оля с самой чуточкой хмельного умиления. – И прозвища, которые я здесь слышала, вполне подходящие. Макс – Гусар, Паша – Богатырь. Интересно, а почему они Лешку прозвали Рэмбо? Хотя это прозвище сегодня ни разу не прозвучало, в отличие от двух других. Вполне возможно, что по принципу от противного. Повар – Рэмбо».
Глянь – бродит, еще один.
Глянь – с дорогой держит интервал.
Ба! Да это ж поп Лаврентий вроде,
Что ж он делал в этом огороде?
Стало быть, капусту воровал!
– Вот так, – сказала Марина, закончив песню и вернув Алексею гитару. – А то тоску наводить взялся. – Она глянула на часы. – Вообще-то, время уже позднее. Еще по стопарю, и в койки. Оксанке нужно режим соблюдать.