Эду вопросительно взглянул на Алму, и она ответила с вызовом:
– Только не надо думать, будто я подделала твою подпись, Эду! Ты сам её поставил.
– Но я не помню...
– Это было, когда ты мне ещё во всём доверял, – с грустью произнесла Алма.
– И подписывал бумаги, не читая их, – заключил Эду. – Что ж, сеньор Силвейру, спасибо вам. Сегодня я получил хороший урок и поэтому попрошу вас оставить мне этот отчёт для более глубокого изучения.
– Разумное решение, – одобрил его адвокат и поспешил удалиться, понимая, что Алме и её племянникам ещё предстоит долгий и трудный разговор.
Разговора, однако, у них не получилось. Алма сразу же после ухода Силвейру гордо вскинула голову и заявила:
– Вы получили, что хотели, и не ждите от меня дополнительных объяснений. Могу только сказать, что я никогда не жила за ваш счёт и практически полностью сумела сохранить доставшееся вам наследство! Дайте мне две–три недели для того, чтобы мы с Данилу смогли переехать из вашего дома в другое место.
– Тебе не надо никуда уезжать! – хором сказали Эду и Эстела, но Алма вышла, даже не удостоив их взглядом.
Остаток дня Эду и Эстела посвятили изучению отчёта, составленного адвокатом Силвейру, и консультациям с другим адвокатом, которого им порекомендовала Алини. А вечером сообщили Алме, что подали в суд ходатайство об отмене опекунства.
– Теперь до совершеннолетия Эстелы её опекуном буду я, пояснил Эду специально для Данилу, который не сразу понял, о чём идёт речь.
Алма же отреагировала на это со свойственной ей эмоциональностью:
– Ну что ж, вот и наступил конец нашей семьи! Ответная реакция Эду была не менее эмоциональной:
– Нет, это всего лишь конец лжи, обмана, унижения, которое мы с Эстелой терпели, слушая твои россказни о том, что ты содержишь нас, платишь за наше обучение, и вообще мы, неблагодарные, сидим у тебя на шее!
– Вы считаете это унижением – жить за счёт тётки, которая заменила вам родителей?! – нашла всё-таки за что зацепиться Алма, вызвав, однако, ещё большее возмущение племянников.
– Но это же была сплошная ложь! – ответила ей Эстела. — И мы больше не хотим её терпеть!
– Ну да, понимаю, теперь вы будете унижать нас – меня и Данилу!
– Никто не собирается вас унижать, – сказала Эду. – Просто мы хотим распоряжаться домом, расходами, счетами.
– Ноги моей не будет в этом доме! – вновь, как-то утром, заявила Алма. – Конюшни тоже можете забрать! Надеюсь, вы позволите мне изредка там бывать и ездить верхом на лошади? Это одно из немногих моих увлечений.
– Тётя, не надо нагнетать обстановку! – одёрнул её Эду. – Всё останется по-прежнему, мы все будем жить в этом доме, только тебе, Данилу, придётся умерить свои потребности в сигарах и шампанском.