— Молись за него, — посоветовала Анжела. – Я думаю, ему поможет твоя горячая молитва.
Потом она посмотрела на часы и позвонила в полицию.
— Через сорок минут вы сможете застать Энрики Толедо по такому-то адресу, — сообщила она.
Энрики едва успел усесться, как раздался звонок в дверь.
— Это Александр! — радостно воскликнула Селести и побежала открывать.
— Сеньор Энрики Толедо? — осведомился полицейский, глядя на Энрики. — Вы арестованы.
И он предъявил ордер на арест.
Даже в семье Толедо нашелся человек, который от души порадовался аресту Энрики. Разумеется, это была дона Жозефа. На ее скорбном лице даже появилось какое-то подобие улыбки.
— Наконец-то они вышли на правильную дорогу, — заявила она. — Я всегда говорила, что власти доберутся до вашего мерзавца!
Эти слова она обратила Марте, у которой и без доны Жозефы на душе было беспросветно темно.
— Мой сын никого не убивал, — устало сказала она. — У него и без этого грехов довольно.
— Убивал! Убивал! Он убил мою доченьку, чтобы на своей стерве жениться, — повторяла дона Жозефа с каким-то садистским удовлетворением. — Теперь он сполна расплатится. Там в тюрьме и сгниет.
— Мне кажется, вы просто мечтаете, чтобы наши внуки остались сиротами, — содрогаясь от ненависти, проговорила Марта.
— А внукам, тем более моим, нечего делать в вашем разбойничьем вертепе, — продолжала Жозефа, — мы сегодня же садимся в самолет и возвращаемся в Рио.
— Внуки у нас общие, — не сдалась Марта, — и у них тоже есть право решать, где и с кем они хотят остаться.
Жуниор и Тиффани чуть не расплакались, услышав об отъезде, и Жозефа, к величайшему изумлению Марты, не стала настаивать. «Может, и ей не чуждо чувство сострадания», — подумала Марта. Шофер отвез Жозефу в аэропорт, и в доме Толедо стало хоть не спокойнее, но немного тише.
Детям об аресте Энрики не сказали, и они с нетерпением ждали отца из командировки. Александр между тем написал прошение об освобождении Энрики, но… ему ответили отказом.
— Ваше положение серьезнее, чем вы полагаете, — сказал Энрики следователь. — Экспертиза показала, что пули, найденные в теле убитой, того же самого калибра, что и зарегистрированный вами револьвер. Мы приложим все усилия, чтобы разыскать пропажу.
— Я предупреждаю только об одном: говорить я с вами буду исключительно через адвоката, — сказал Энрики и замолчал.
Ему было очень тяжело оказаться в тюрьме, сидеть в одной камере с настоящими преступниками, но, как ни странно, после того как с ним случилось то, чего он так опасался, он успокоился, стал сдержаннее, собраннее, сосредоточеннее. Он понял, что должен всерьез бороться за свою жизнь, и готов был за нее бороться.