Георг ждал Эмилию у дверей, и она встала проститься.
— Если я вас больше не увижу, — продолжал фонарщик, — помните: вы принесли бедному старику столько счастья, что ему нечего больше желать в этом мире. Да будет с вами благословение умирающего и пожелание, чтобы в конце своих дней вы были так же счастливы, как он…
Вечером, когда Тру лег в постель, Герти читала ему, по обыкновению, Новый Завет. Когда она закончила, он подозвал ее поближе к себе.
Уже несколько дней подряд он перед сном просил ее прочесть его любимую молитву «о болящих».
Герти опустилась на колени и прочла молитву со всем усердием и благоговением.
— А теперь, дитя мое… Прочти мне еще молитву… об умирающих. Ведь она есть у тебя в молитвеннике?
Сердце у Герти болезненно ёкнуло. Да, у нее была эта чудная, трогательная молитва. Только где взять сил, чтобы прочесть ее? Но дядя Тру просил. Он хотел, чтоб она прочла эту молитву. Собравшись с духом, Герти начала…
По мере того, как она читала, ее волнение улеглось, и она благополучно дошла до конца. Раза два голос ее срывался, рыдания готовы были вырваться из ее груди. Но девочке удалось сдержать их, и слова лились мерно и ясно, так что дядя Труман и не подозревал, каких страданий это ей стоило.
Закончив молитву, Герти осталась стоять на коленях, зарывшись головой в одеяло. Старик положил руку на голову девочки.
— Ты ведь любишь мисс Эмилию?
— Да, очень люблю.
— И будешь ее слушаться, когда меня не станет?
— О! — вырвалось у Герти. — Дядя, не покидай меня! Я не смогу жить без тебя, дорогой дядя Тру! Я не переживу этого! Я не жила до того, как попала к тебе, и если ты умрешь, я хочу умереть с тобой!..
— Не надо желать этого, дорогое мое дитя! Ты молода, ты должна жить, чтобы делать добро людям, а я уже стар и только лишняя обуза для тебя…
— О, нет! Ты не обуза! Это я была всегда бременем для тебя…
— Дорогая птичка, поверь, ты всегда была радостью моего сердца. Единственное, что огорчает меня, так это то, что ты трудишься и сидишь подле меня, когда надо ходить в школу. Но… все мы не от себя зависим… И вот что я еще хотел сказать. Я чувствую, что скоро покину тебя, даже раньше, чем кажется. Сначала ты будешь плакать, ты будешь в большом горе, но мисс Эмилия возьмет тебя к себе и найдет для тебя слова утешения. Вилли тоже сделает все возможное, чтобы облегчить твою скорбь, и вскоре ты вновь улыбнешься. Долгое время, быть может, ты, Герти, будешь бременем для мисс Эмилии и доставишь ей много хлопот: тебя надо будет учить, одевать… Но я надеюсь, что ты будешь хорошей девочкой и станешь во всем слушаться мисс Эмилию. И со временем, быть может, когда вырастешь, ты сможешь сделать что-нибудь и для нее. Она слепая; пусть твои глаза будут ее глазами; она слаба, надо поддерживать ее, как ты поддерживаешь меня. Если тебе станет грустно и тяжело на душе — с каждым это временами бывает, — вспоминай своего дядю Тру, когда он говорил тебе: «Будь добра, моя птичка, и все окончится хорошо». Ну, не огорчайся; ложись спать, детка, а завтра мы совершим хорошую прогулку… Вилли пойдет с нами…