Только утром, перед завтраком, когда она собралась нажать дверную ручку столовой, ей показалось, что у нее не хватит духу встретиться лицом к лицу с мистером Грэмом; но это была лишь минута слабости. Она открыла дверь и вошла.
Мистер Грэм по обыкновению сидел в кресле, у стола; перед ним лежала газета. Уже года два Гертруда каждое утро читала ему газету вслух. Она подошла и поздоровалась. Мистер Грэм ответил ей вежливо, но сухо.
Она села и хотела взять газету; но он накрыл лист рукой.
— Я пришла прочесть газету, сэр, — сказала Гертруда.
— Мне ничего от вас не надо, пока вы вновь не будете относиться ко мне с уважением.
— Иначе как с уважением я и не могу относиться к вам, мистер Грэм.
— Хорошо уважение, нечего сказать! Впрочем, вы, может быть, одумались и осознали свои обязанности?
— Я сознаю их так же, как сознавала и вчера, сэр.
— Значит, вы остаетесь при своем? — воскликнул мистер Грэм, вставая с места.
— Мистер Грэм, если бы вы знали, в каком я положении, вы не упрекали бы меня. Я все рассказала Эмилии, и она…
— Не говорите мне, пожалуйста, об Эмилии! — прервал ее мистер Грэм, гневно шагая по комнате. — Попросите у нее голову, так она тут же и отдаст! Я лучше ее знаю, на что имею право, и я вам прямо говорю, мисс Гертруда Флинт, и говорю в последний раз, что если вы оставите мой дом, то мы разойдемся окончательно… И мы еще посмотрим, хорошо ли это будет для вас…
— Мне тяжело идти против вас, мистер Грэм, но…
— Тяжело! Оно и видно! Впрочем, не стоит больше об этом говорить. Можете поступать как вам угодно. Но помните одно: если вы уйдете, прошу больше на меня не рассчитывать. Устраивайтесь как хотите. Вы, должно быть, надеетесь, что ваш друг из Калькутты поспешит вам на помощь, но вы ошибаетесь. Он, наверное, давно и думать о вас забыл…
— Мистер Грэм, будьте уверены, что я ни на кого не рассчитываю. Я надеюсь прожить своим трудом.
— Похвальное намерение! — презрительно процедил сквозь зубы мистер Грэм. — Желаю, чтобы ничто не помешало вам выполнить его. Значит, дело решено?
Презрительный тон мистера Грэма не смог поколебать Гертруду; напротив, он придал ей решимости.
— Я ничего не могу изменить. Это мой долг, ради которого я жертвую своим счастьем и тем, что для меня еще дороже, — вашим расположением.
Последние слова Гертруды не дошли до ушей мистера Грэма. Он был так взбешен, что даже не дал ей договорить, а схватил колокольчик и поднял звон на весь дом.
Прибежала с завтраком испуганная Кэти, поспешно вошла Эмилия в сопровождении миссис Эллис.
За завтраком никто не сказал ни слова, но миссис Эллис поняла, что произошло что-то серьезное.