— Что у нас будет с Зекинью дальше, я не знаю, но к Маурисиу я больше не вернусь. Он сумасшедший, я боюсь его! — всхлипнула Катэрина и пулей вылетела из кухни, услышав громкую брань Маурисиу. Он сыпал во всеуслышание отборными итальянскими ругательствами. Откуда только успел набраться?
Констанция вновь тяжело вздохнула. Сколько они с отцом убеждали дочку, чтобы не садилась не в свою телегу. Сумасшедший или нормальный, но барский сынок не был ей парой, вот оно и проявилось, двух лет не прожили, а уже опротивели друг другу. Может, Зекинью ей и, в самом деле, ровня? Может, сладится у них что-нибудь?
Маурисиу продолжал бушевать и, войдя на кухню, настаивал, чтобы ему вернули сына. Катэрина убежала к себе наверх и не показывалась. Вправлять мозги Маурисиу взялся Фарина. Его аргументы прозвучали особенно убедительно, когда за его спиной появились Зангон, Зекинью и Форро.
Маурисиу злобно ощерился и пошёл на попятную.
— Я ещё вернусь, и тогда посмотрим, чья возьмёт, — пообещал он, вскакивая на коня и пуская его галопом.
Троица смотрела ему вслед.
— Мы не зря поспешили вам на помощь, — сказал Зангон. — Мы знаем, что этот молодой сеньор сейчас на всё способен. За доной Катэриной нужно присматривать в оба, сеньор Маурисиу очень опасен, особенно если вооружён.
— Спасибо, ребята, за добрые намерения, — улыбнулся Фарина. — Но, если правду сказать, нам нужны не столько охранники, сколько рабочие руки. Если вы сейчас свободны, у нас найдётся для вас работа.
Ребята охотно согласились пожить на фазенде Винченцо. В имении Франсиски они давно себя чувствовали не у дел.
Маурисиу вернулся домой вне себя от ярости и первым делом принялся выкидывать пожитки троих работников, которые позволили себе так дерзко против него выступить.
Старая Рита попыталась помешать ему.
— Не трогай вещи моего Арсидеса! — попросила она.
Но Маурисиу уже выкинул всё на улицу и процедил сквозь зубы:
— Следом за ними вылетишь и ты тоже!
Войдя в дом, он заявил Франсиске:
— Теперь я точно знаю, что ты ездила в Сан-Паулу вместе с Фариной. В доме Винченцо все только об этом и говорят. Но имей в виду, я не потерплю ничего подобного! И для начала пусть убираются из дома Жулия и Рита! Они посмели поднять голос против меня!
И тут у Франсиски перехватило горло, лицо её исказилось гневом, и когда она поднялась с кресла, то была той, кого соседи когда-то прозвали Железной Рукой. Она произнесла только одно слово:
— Вон!
Маурисиу остолбенел, а Франсиска, тем временем, нашла для него и другие, тоже крайне неприятные, слова:
— Это я не потерплю тебя в своём доме! Не смей распоряжаться в нём! Жулия и Рита останутся здесь, а ты убирайся на все четыре стороны!