Франсиска вошла к сыну в камеру, протянула руки, обняла его и крепко—крепко прижала к себе. Но что-то странное почудилось ей в ответной ласке сына. Уж слишком пылко прижал он её к себе, стараясь поцеловать прямо в губы.
— Ты пришла, любовь моя, наконец-то, ты пришла ко мне, — проговорил он.
Франсиска в испуге отстранилась.
— Маурисиу... — начала она.
Взгляд сына стал тяжёлым, напряжённым, недобрый огонек загорелся в нём.
— Ты забыла, что меня зовут Луиджи? — спросил он. — Кто такой этот Маурисиу? Говори быстрее! Я убыо его, если это твой новый любовник!
Франсиска смотрела на сына расширенными от ужаса глазами, и чем дольше она смотрела, тем отчётливее ей виделось лицо Луиджи. Она успела позабыть его, сохраняя в памяти только смутный облик, но теперь видела его перед собой, словно он воскрес, словно время остановилось. Франсиске показалось, что она сходит с ума. В самом деле, если она останется ещё хоть пять минут наедине с этим призраком из прошлого, то потеряет разум!
Франсиска выскочила из камеры и захлопнула за собой дверь. Сердце у неё колотилось, Ей было страшно. Теперь она поняла, что Рита права: надо было похоронить Луиджи по-хорошему.
— И моего внука тоже, — прошептала она.
Она не сомневалась, что и мальчик погиб из-за Луиджи, он забрал его себе, блуждая неприкаянным по земле.
«Надо будет попросить священника, чтобы он отслужил панихиду и по Луиджи», — подумала Франсиска, и ей стало легче. Она поняла, что будет бороться за сына, что её мальчик и в самом деле никого не убивал, он болен, он тяжело болен, и она, мать, должна его спасти! Франсиска заторопилась снова к Омеру и рассказала ему всё, как на духу, как на исповеди. Про своего первого возлюбленного, которого звали Луиджи, про то, что её отец стал убийцей и потом сам поплатился за убийство головой. Рассказала и то, что давно уже твердит ей старая негритянка Рита: Маурисиу должен похоронить отца по христианскому обряду, и тогда душа его успокоится, и он больше не будет приходить к живым.
— Выходит, я посадил в камеру неприкаянную душу? — не то шутя, не то серьёзно уточнил следователь, глядя на взволнованную Франсиску.
Та кивнула. Омеру сочувственно смотрел на несчастную женщину.
— Поезжайте домой, — сказал он. — Я постараюсь помочь вам и вашему сыну.
Франсиска вышла, поддерживаемая под руку Фариной, а Омеру подпёр руками голову и задумался. Мало—помалу в памяти комиссара всплыла история, о которой ему рассказывал его предшественник. Дело было тоже вроде этого, вроде бы и не сложное, но закрыть его не смогли... Значит, оно должно быть в архиве... Да-да, именно историю сеньоры Франсиски и рассказывал ему предыдущий комиссар.