Недавно она звонила генералу Бандейре, и он клятвенно заверил ее, что правительство в самом худшем случае закроет редакцию, но саму Жозефу не тронут. Еще он почему-то настаивал на срочном личном разговоре...
Жозефа упрямо тряхнула головой, вышла из салона и направилась к парадной двери особняка. Пока она пересекала небольшую дорожку, идущую к самому входу, то заметила, что военные сидели в машине и скорее всего ждали ее.
«Значит, у них нет разрешения обыскивать дом в мое отсутствие. И сейчас они не будут хамить», — подумала она.
Стоило ей войти в дом, как навстречу ей бросились испуганные слуги. Они уже целый час наблюдали за военными и боялись выйти из дома. Кое-как Жозефа успокоила всех и поднялась наверх переодеться.
— Надо срочно собрать драгоценности. Нельзя оставлять их дома. Рано или поздно они все же решатся сюда войти. — Она открыла шкаф и внимательно осмотрела вещи. Ее взгляд остановился на вместительном дорожном ридикюле.
«Пожалуй, это то, что надо», — решила она, вынула драгоценности из сейфа и переложила их в сумку. Но стоило подумать, что теперь неплохо бы принять душ и переодеться, как раздался настойчивый звонок.
Чтобы не гонять и без того перепуганную прислугу, она сама решила предупредить события и вышла из кабинета.
Спускаясь по лестнице, дона Жозефа увидела, как ее старая преданная служанка Марина пытается открыть парадную дверь. От волнения ее руки дрожали, и она все никак не могла справиться с тяжелым замком.
Видимо, именно это так разгневало нервного офицера, который как только вошел в дверь, больно ударил бедняжку по щеке.
Лицо Жозефы побледнело.
— Как вы смеете так обращаться с моими людьми, — возмущенно сказала она.
Молодой подлец проигнорировал ее слова и уставился пустыми рыбьими глазами на сумку.
— Что у вас там? — бесцеремонно поинтересовался он.
— А вам не все равно? — резко спросила Жозефа.
— Может, там лежат листовки или оружие? — спросил он издевательским тоном, а затем выхватил сумку. В его руках заиграло ее любимое ожерелье.
Жозефа с силой захлопнула ридикюль, больно прищемив ему пальцы, и с вызовом посмотрела на него.
Такого сопротивления от нее он не ожидал.
— Вас все равно арестуют. Зачем они вам?
— Я никогда не расстаюсь со своими драгоценностями! — Прижав к себе ридикюль, она гордо вышла из дома.
Когда Себастьян въехал в ворота хозяйского особняка, то сразу заметил, что к доне Жозефе недавно наведывались «гости».
Ее любимый английский газон, по которому она всегда сама передвигалась только в голландских деревянных башмаках, был сильно смят и изуродован. На нем отчетливо виднелись следы от шин и солдатских сапог.