— Ты здесь, моя сладкоежка? — радостно воскликнул Режиналду и отобрал у жены бокал с шампанским.
— Дорогой, у тебя хорошее настроение, значит, ты узнал что-то интересное, — Вивиан потянула супруга за галстук и вывела в соседнюю комнату.
— Дорогая, все очень странно. Та дама, что была в церкви, уверяет, что она мать Анжелики.
— Так, а почему же она не откроется своей дочери? — удивилась Вивиан.
— Как я понял, есть некая причина, которая мешает ей подходить к ней.
— А если Анжелика сама что-то скрывает? Вдруг она настоящая охотница за приданым?
— Все на это указывает, — уверенно сказал Режиналду.
— Не торопись, дорогой, надо сперва все проверить. Вдруг эта женщина сумасшедшая?
— Вивиан, а какой толк нам от этой интриги с Анжеликой?
— Очень большой, Налду, — она приблизила лицо к его уху и горячо зашептала: — Ведь она личный секретарь твоей мамы. А это строительство и черная касса... Если у нее рыльце в пушку, то мы сможем делать, что захотим.
— Ты гений, Вивиан! — воскликнул Налду и тут же захлопнул рот.
— Говори потише, — Вивиан оглянулась. — В этом доме и у стен могут быть уши.
— Все правильно! Мне самому пора построить новое здание. А закупать материал мы будем по завышенным ценам, — мысли Режиналду лихорадочно запрыгали. — Этим будет заниматься наша любимая золовка. И она будет молчать, лишь бы остаться в доме ду Карму.
— Дорогой, за это надо срочно выпить! — предложила Вивиан. — Скоро у нас появятся большие деньги и большие возможности!
Мария, радостная и возбужденная, приехала домой после торжественной свадебной церемонии.
Этот день начался идеально и обещал быть одним из самых счастливых в ее жизни. С утра она обнаружила у своей кровати Дирсеу, который приехал просить прощения с букетом белых орхидей. И после бурного и страстного примирения, стоившего ей шикарной прически, сделанной накануне, и разорванной простыни, ду Карму поняла, что еще немного, и она умрет от переполнявшего ее счастья.
— Дорогая, я очень соскучился. Прости за эти разрушения... — виновато сказал Дирсеу, оглядев порванную простыню, когда все закончилось.
— Я готова принимать твои извинения каждый день, — лукаво улыбнулась Мария.
— В таком случае мы скоро разоримся на простынях и парикмахерской, — рассмеялся Дирсеу.
— Мне так тебя не хватало, милый, — Мария обняла его и прижалась лбом к горячей груди. — Давай больше не будем ссориться...
— Не будем. Эти три недели мне показались вечностью...
— В твое отсутствие Жозевалду так распоясался, что мне даже пришлось пригрозить ему полицией и выселением.