Я грустно улыбнулась.
– В чем-то ты прав: Барс – не обычный фэйр. Но по сути своей он ближе всего именно к тому понятию, которое для тебя привычно. И он верен мне. Так верен, как, наверное, никто другой.
На меня с немым обожанием уставились два крупных синих глаза.
«Никогда не брошу… – беззвучно прошептал Лин, ласково потеревшись носом о мою ладонь. – Не оставлю…»
Маг растерянно взъерошил челку и окончательно расслабился.
– Я верю. Я вижу, как он на тебя смотрит. Такого не добьешься никакими заклинаниями.
Я опустилась на корточки, а потом крепко обняла «барса», зарывшись пальцами в густую шерсть и тесно прижавшись щекой. Лин негромко заурчал в ответ и тоже прильнул, впитывая всем телом силу моих вздрогнувших Знаков.
– И я тебя не брошу, мой славный. Никому не отдам. Ты у меня замечательный.
Риг снова вздохнул, после чего присел рядом и извиняюще посмотрел.
– Прости. Я не хотел тебя задеть. И его… тоже. – Он со слабой улыбкой повернулся к Лину. – Я чувствую: в тебе нет Тьмы. И нет той Тени, которой страшится каждый из нас, когда открывает Воронку. Ты – светлый фэйр. Такой же светлый, как твоя хозяйка.
Лин недоверчиво прищурился.
– Я уверен в этом, – твердо посмотрел на него маг, и вот тогда я наконец облегченно улыбнулась.
* * *
Среди ночи я проснулась от странного ощущения. Только не сразу поняла, в чем именно дело. А когда открыла глаза и поискала, что же меня так обеспокоило, то с удивлением наткнулась на сидящего на подоконнике Гора, который с тоской смотрел из темноты блестящими черными глазами.
Я моргнула, подумав, что все еще сплю. За окном по-прежнему царила темнота, стрекотали невидимые сверчки, две местные луны красиво клонились к горизонту, уже успев поменяться местами. Но Гор был. И он действительно сидел на моем подоконнике. А вот Лина рядом, как ни странно, не оказалось.
– Ты чего? – наконец спросила я, с трудом протерев слипающиеся глаза.
– Прости. Я тебя разбудил?
– Что-то другое… почему не спишь? Твоя очередь караулить?
Гор медленно покачал головой.
– Нет, я закончил. Сейчас снаружи Бер.
– Тогда в чем дело? – совсем озадачилась я. – И почему ты торчишь здесь, а не у себя?
Вместо ответа брат слез с подоконника и, опустившись возле постели на корточки, с неожиданной болью посмотрел:
– Помоги мне, Гайдэ.
– Да в чем дело? – окончательно всполошилась я и резко села. – Почему у тебя такой вид, словно кого-то хороним?
– Я не знаю. – У него вдруг изломался голос, сорвавшись до хриплого шепота, а глаза потемнели полностью, напрочь лишившись белков и превратившись в два страшноватых провала в никуда. Причем чем дольше в эти провалы смотришь, тем глубже тебя утягивает, тем труднее сопротивляться и тем явственнее по коже бегут мурашки от прикосновения к чему-то непонятному, холодному и… одинокому.