– Э… верно, леди. Хотя вы весьма оригинально излагаете известный каждому новичку материал.
– Я немного знакома с теорией, мастер Двир, – улыбнулась я. – У меня есть хороший друг, который помогает ориентироваться в этом вопросе.
Мастер Двир важно кивнул.
– Я понял вас, леди. И вы совершенно правы: для материализации готового заклятия нам требуется знание глубинной сути вещей. Их истинные, изначальные имена, владение которыми и позволяет добиться власти над тем или иным предметом. Собственно, процесс формирования заклятия представляет собой процесс увязывания этих имен… от самых простых предметов до сути действий… после чего оно обретает законченный вид и способно воплотиться в какой-то определенной форме. Я, наверное, непонятно объясняю?
– Нет-нет, – поспешила заверить я. – Вы объясняете прекрасно. Значит, эйнараэ служит вам своеобразным переводчиком? Используя его, вы тем самым переводите мысли в реальные образы, сохраняя точность термина и заодно придавая простому слову истинное звучание?
– Можно и так сказать. Эйнараэ очень точно описывает суть вещей, леди, именно поэтому эары являются сильнейшими магами нашего мира. И поэтому мы стараемся перенять их опыт для своих собственных нужд.
Я покачала головой.
– Чтобы правильно использовать эйнараэ, нужно очень четкое произношение, мастер Двир. Одна ошибка в интонации, и заклинание испорчено.
– Тоже верно. Поэтому наши ученики на протяжении двадцати лет изучают язык эаров, учась правильно использовать его во время произнесения заклятий.
Я выразительно покосилась на мастера Драмта и чуть заметно качнула головой. На что он лишь невесело улыбнулся, а потом уставился куда-то в пол, пряча появившуюся в глазах слабую надежду на то, что когда-нибудь этот барьер будет пройден.
– Так как же в таком случае творит заклинания жрец? В эйнараэ нет таких слов, чтобы можно было подчинять неживое. Значит, он использует какой-то другой инструмент?
– Да, леди. Для темного мага близок язык Подземного мира. Язык демонов. Шейри. И самого Айда. Там, где не справляется эйнараэ, есть его полная противоположность – дабараэ. Язык мертвых.
– И принес его жрецу, видимо, призванный им демон, – задумчиво заключила я. – Очень интересно. Но ведь призвать демона с помощью эйнараэ нельзя. А до того, как появится демон, дабараэ маг познать не может… но тогда как же?..
– Мертвое знание, – внезапно вмешался в разговор святой отец, – единожды придя в наш мир, уже не способно отсюда исчезнуть. Один темный маг неизменно тянет за собой появление другого. Проклятый язык, однажды прозвучав вслух, навсегда осквернил человеческие уста. Несмотря на все старания церкви, полностью уничтожить его не удается: обрывки знаний все еще где-то хранятся, всплывая то в головах потомственных ведьм, то на черных алтарях, то еще где… пока живы жрец и его демон, это знание никуда не уйдет. И пока он не будет уничтожен, его невозможно искоренить. Зло быстро цепляется за людские разумы, леди. Быстро, но очень незаметно. Так, что человек может стать слугой Айда, даже не поняв, где и как это случилось. А потом уже слишком поздно: Айд получает себе в рабство новую душу. И нового слугу. А со временем еще один из его демонов приобретает возможность воплотиться на земле.