— Это мое предназначение.
— То есть? Если несложно, можешь объяснить подробнее?
— Конечно, — Диара кивнула. — Каждый год среди новорожденных кайатир выбирают Мечтателей. По достижении трех лет их передают в Башню Грез и там растят на историях об удивительных мирах, созданных великими высшими и низшими богами.
— Но зачем?
Она хлопнула ресницами, удивляясь моей недогадливости, и пояснила:
— Чтобы Айгерос мог притянуть одного из нас.
Вот тут у меня случился, как говорят в народе, когнитивный диссонанс. Граждане из Башни Грез в курсе, что кайатиры здесь не выживают?
— Их растят на убой, — буднично заметил Каперс, искоса наблюдая за мной.
Я же окончательно перестала понимать происходящее. И вконец меня выбила из колеи спокойная реакция Диары.
— Ты… в курсе? — ошарашенно спросила я.
— Я допускала такую возможность, — она смущенно опустила взгляд. — Нам, конечно, рассказывали о победителях среди наших и о том, что они в другом мире…
«Ага, в лучшем из миров», — холодно заметил внутренний голос.
— … но я догадывалась, что если хотя бы часть из того, что написано в книгах, правда, то кайатирам никогда не выстоять против иномирцев.
— Тогда почему ты оказалась тут? Почему не послала эти мечты к чертовой бабушке?!
Пусть Диара и не в курсе относительно семейных уз славянских злых духов, общую идею она уловила.
— Трудно отказаться от того, во что веришь с пеленок, — ответила Диара, грустно улыбнувшись. — Возможно, некоторые мечты действительно стоят того, чтобы умереть за них. К тому же всегда остается надежда, что именно у меня все получится… Что в моем случае все будет иначе… Понимаешь?
Я понимала. Возможно, гораздо больше, чем могла предположить кайатира. Однако вслух сказала совсем иное:
— По мне, лучше быть проигравшей, но живой.
* * *
Мы шли вдоль Разлома до самого вечера. Лишь когда стемнело настолько, что идти, не спотыкаясь, стало невозможно, Каперс остановился.
— Заночуем здесь, — распорядился он, ставя защитный купол. — Мы с Ариной тут, ты — там.
Повернувшись к Диаре, хранитель кивком головы указал на дальний край очерченной золотым контуром поляны. Кайатира поникла, будто оставленный без воды цветок, и медленно побрела в указанное место.
— Почему ей нельзя с нами? — спросила я вполголоса.
— Потому что я так решил.
— А если ночью будет холодно?
— Обернется. В шкуре тепло, поверь мне, — хмыкнул Каперс, а потом хмуро добавил: — Не стоит быть с ней излишне милой. Вы все равно скоро расстанетесь.
— Но…
— Арина, я уже все решил. Обсуждения и жалобы не принимаются. Так что закрыли тему.
Я вздохнула и, присев, принялась возиться с тесемками дорожного мешка. Потом зарылась в него и выудила три лепешки. Отложив две в сторону, последнюю отнесла кайатире.