Алекс только головой покрутил: своей энергией Жулия могла смести, словно вихрь, все и вся, и принялся за свою чашку с душистым кофе, благодарно поглядев на жену: она знала его вкус и сахара клала ровно столько, сколько он любил.
После кофе они отправились в больницу.
Отавиу Монтана лежал в отдельном боксе. Тонкие проводки тянулись к нему от сложных аппаратов, стоявших вдоль стен, и огоньки, пробегавшие по экранам, говорили, что в этом отрешенном от всего человеке усилился таинственный процесс жизни. К сожалению, пока только аппараты говорили об этом. А нетерпеливая Жулия так мечтала поговорить с отцом!
С нежностью и любовью смотрела она на спокойное молчаливое лицо с прядью пушистых полуседых волос на лбу, как-то по-особенному бледное из-за темно-синего ворота пижамы, и слезы подступили у нее к горлу.
Она бросилась к отцу, обняла его и принялась шептать как в лихорадке:
— Папочка! Как же я по тебе соскучилась! Я так часто тебя вспоминала, но не решалась приехать. Я знаю, ты бы меня поддержал, узнав, что я строю свою жизнь вдалеке от тебя, хотя иногда мне становится стыдно, что меня нет около тебя. Но теперь я уверена, ты меня слышишь и понимаешь, и мы снова будем самыми близкими людьми на свете! Папочка! Как я надеюсь на новое лечение!..
Стройная женщина в белом халате сочувственно смотрела на Жулию.
— Я тоже очень надеюсь на свой метод лечения, — сказала она. — Поверьте, не слишком заметные для вашего глаза, но улучшения уже есть.
— Так вы доктор Лидия? — обрадовалась Жулия. — Могу я поговорить с вами? Мне бы хотелось узнать...
— Конечно, пойдемте, поговорим, — согласилась Лидия и повела посетительницу к себе в кабинет.
Алекс проводил их взглядом и вышел подышать воздухом на крыльцо. Он и сам был очень взволнован. Неужели такие чудеса возможны на свете? Неужели Отавиу вернется к нормальной жизни?
Пока это стало газетной сенсацией. Досужие журналисты громко трезвонили о вот-вот ожидаемом чуде. Но Алекс прекрасно знал, что на газетных полосах чудеса свершаются быстро, а вот в жизни все всегда гораздо сложнее... И все-таки предположить, что Отавиу, которого он столько лет кормил с ложки, будто малого ребенка, выводил за руку на прогулку, смирившись с тем, что взрослый человек навсегда останется во мраке беспамятства и, приготовившись жертвенно служить ему, вдруг очнется и вновь станет взрослым, вновь станет другом, отцом семейства. Журналистом... Алекс нервно закурил, уже не пытаясь унять сердцебиение.
Пожилой, невысокого роста человек в бежевом костюме подошел и поздоровался с Алексом. Тот ответил, но его недоумевающий взгляд ясно показал, что он не знает, кого приветствует.