- Угу. Викарий на крылечке, у тебя за спиной. Уж больно старательно дышит вашим столичным угольным дымом. Мне одно пока непонятно, - тем же несерьезным тоном спросил отец Никодим, - ты же за здравие Владыки Гетенбергского свечки ставил, считал себя обязанным ему по гроб жизни. И такие перемены?
Отец Георгий опустил глаза.
- Если бы Владыка отправил на смерть только меня – я бы пошел, не задумываясь. Но…
- Как патетично, - фыркнул отец Никодим. – В компании тебе неинтересно? Хочешь в одиночку стать героем? Или помирать боязно?
Отец Георгий слепил небольшой снежок и подбросил на ладони.
- В корень смотришь, отец Никодим. Трус я. И гордец. И совесть моя не чиста – Владыка на меня рассчитывает, а я его замысел планирую развалить по кирпичику. Он думал, что я так и остался туповатым служакой с глупыми идеями о всеобщей пользе. А во мне прежнего только и есть – ненависть к тем, кто ради своей выгоды людей в жертву приносит. И не важно, на алтарях, в грязной подворотне или на поле боя. Выслушаешь?
- Куда ж я денусь. Только давай покороче, я скоро зубами стучать начну.
- Вот, согрейся, - отец Георгий протянул собеседнику фляжку. – Крепленое, тебе понравится. – А я вкратце расскажу, что у нас тут происходит. Меня в столицу вытащили, чтобы руками никому не нужного дурака из захолустья, - на этих словах отец Георгий чуть запнулся, а охранитель Гарца фыркнул и сделал большой глоток из фляги. Крякнул и махнул рукой — продолжай, мол.
- Моими руками, - вздохнул отец Георгий, - упечь в дальние монастыри пару мелких церковных казнокрадов. Вот, мол, смотрите, какие нехорошие люди, но церковь с симонией борется изо всех сил. На самом деле в императорской благотворительности – бардак, выделяются немалые суммы на уже не существующие приюты, больницы и так далее. Эти деньги оседали у Архиепископа и еще нескольких сановников, в документах все есть, найти было не сложно. Но это полбеды… имперская канцелярия взялась за проверку затрат. Мы, конечно, служители Господа, но все мы грешны, а кто платит – тот и музыку заказывает. Если император, а точнее канцлер, начнет полностью контролировать крупные денежные потоки Церкви, ни о какой самостоятельности иерархов и речи больше не будет. Раньше Синод формально слушался Императора, но, по сути, у него был совещательный голос. Александр хочет абсолютной власти. Владыка Гетенбергский резко против, и даже не в деньгах дело, а в самой сути церкви.
- Император – потомок Мстислава, Святой, что бы он ни творил. Владыка решил пойти против воли Божьей?
Отец Георгий снова вздохнул.