Говорят, даже старые духи лесов и полей… Да мало ли, что говорят? Сказки всё. Хотя, кто ж их знает, может, вон тот, с синей рожей, не краской размалевался, а вовсе даже омутник?
В веселой толпе забывали и звания, и родословные. Мелодично смеющаяся дама в лисьей маске могла оказаться и княжной, и шлюхой, а ее кавалер в черной повязке – военным, старьевщиком, рыбаком, купцом, разбойником…
Вам-то какая разница? Лучше медовухи выпейте — пряной, густой… Осторожно! Горячая! Поберегите губы – их, коли повезет, обожжет поцелуем незнакомка…
Это была ночь-между. Между Явью и Навью, между старым и новым, между жизнью и жизнью.
Невозможная, нереальная ночь.
Элиза читала об этом обычае, но самой принять участие было страшновато… Или это просто старая привычка бояться всего, что может не понравится кумушкам в светских салонах?
Элиза отодвинула портьеру и посмотрела на улицу. Окна выходили на широкий бульвар, ведущий к площади у Гнездовской ратуши. Там, на заметенном снегом газоне, человек пятнадцать в масках играли в снежки. Хохотали, как дети, кидали снежными комками друг в друга и в проходящих мимо. Невысокая девушка закинула кусочек льда за шиворот зазевавшемуся кавалеру. Тот весело взвыл, погнался за ней…
Портьера в руке Элизы задергалась. Это кошка Герда прыгнула на качнувшуюся кисть гардины, вцепилась в нее зубами и когтями и увлеченно, с рычанием драла добычу. Дворовая гетенбергская кошка лапой скребла на приличия. Она хотела играть.
Элиха вздохнула и отошла от окна. Еще примерно четверть часа она провела, пытаясь вникнуть в сюжет занудного романа из «Дамской библиотеки». Перевернула очередную страницу, пробежала глазами строчки от слов: «синий взор прекрасной темноволосой девушки» до «его сердце колотилось как колокол».
«К-к-колокольня высокая, а я одинокая…» - фыркнула Элиза словами глупой песенки, передразнивая пристрастие автора романа к букве «к».
Герда тем временем наигралась со шторой, стребовала с Насти угощение и, довольная собой, разлеглась на диване.
- Там все гуляют, - простодушно отозвалась на песенку Настя. – Вот выйдете на улицу, так и одиночество развеется, и хандра пройдет. Это же ночь-которой-нет, все творят, что в голову взбредет… - Настя украдкой вздохнула. Ей явно хотелось не сидеть в гостинице, а плясать под кружащимися снежными хлопьями.
Элиза чуть было не сказала: «Иди!» - но осеклась. И Настя обидится, и…
«И мне тоже хочется веселья, - призналась Элиза самой себе. – Не соблюдать приличия, не сидеть с вышиванием, как подобает даме... Просто жить»
Она осторожно, боясь спугнуть сладкую мысль, закрыла книгу и пересела к зеркалу. Маски нет, зато косметики предостаточно. Можно нарисовать на лице любые узоры – и никто ее не узнает, и местные традиции будут соблюдены.