***
Элиза наотрез отказалась возвращаться в дом Румянцевых. Снова жить с Петром под одной крышей? В одной постели? После… всего?
Она хотела остаться в Лунном замке, но отклонить приглашение императора было немыслимой наглостью, и пришлось приехать в Гетенберг. Несколько дней она провела в странноприимном доме на подворье охранителей, а после получила по-настоящему царский подарок, не идущий ни в какое сравнение с торжественно врученным орденом «За заслуги перед Империей».
Ей подарили дом семьи Луниных. Там все осталось почти как прежде, слуги быстро освободили мебель от чехлов и приготовили комнаты для хозяйки.
Элиза в голос хохотала, разбирая стопку приглашений на балы, фуршеты, рауты и салоны. Она снова стала одной из самых популярных дам столицы. Все те, кто полгода назад брезгливо отворачивался, опять искали ее дружбы. Кто-то даже осмелился заехать в гости, но Элиза не принимала.
Впрочем, одного человека принять пришлось. Почти бывшего мужа. Несмотря на то, что говорить с ним совершенно не хотелось. Все слова, которые Элиза придумывала, чтобы прокричать ему в лицо, все обиды, все обвинения стали бессмысленными. Она хотела стать для него спасительницей, вернуть его к жизни живой водой, доказать, что чего-то стоит. А теперь…
Они встретились в той же гостиной, что и в конце августа, незадолго до свадьбы. Петр снова продуманно-точно поклонился, Элиза ответила вежливым кивком.
- Сударыня, я должен принести вам свои глубочайшие извинения. К сожалению, государственная необходимость заставила меня сыграть этот спектакль со смертью. Мне очень жаль. Чем я могу искупить свою вину? Жизнь продолжается, и вам пора вернуться в наш дом, а не жить отшельницей.
- Вы упали и ударились головой? – равнодушно спросила Элиза. – К чему эта словесная шелуха?
- Я вас не понимаю.
- Сейчас поймете, - улыбнулась она. – Присаживайтесь, не стойте столбом. Да, простите, я немного одичала от одиночества и путешествий. Приказать принести чай? Или кофе? Может быть, вина? У меня чудесная винодельня, виноград растет на живой воде, вам понравится…
Петр Румянцев осторожно присел на стул, как будто опасался, что мебель стеклянная.
- Вы действительно изменились, Элиза.
- Прежде всего, я должна вас поблагодарить за спасение моего отца, Павла Лунина. Это было потрясающе, не побоюсь таких ярких слов. Спасибо, Петр Васильевич. Теперь я могу ездить к нему раз в месяц, и, может быть, через какое-то время его переведут под домашний арест в моем замке. Я вам обязана.
- Не стоит, - покачал он головой. – Это был мой долг – попытаться спасти тестя.