- В монастыре… Школа святой Маргариты, для благородных девиц. А при чем здесь это?
- Вам ведь наверняка преподавали Закон Божий? – терпеливо спросил охранитель.
- Конечно. Но почему вы спрашиваете? – в голосе Элизы звенели слезы от непонимания и несправедливой обиды.
- Потому что двойка вам по этому предмету, госпожа Лунина. Даже кол. Будь я вашим учителем – оставил бы после уроков, зубрить псалмы.
- Что?! Ай! – Элиза хотела вскочить, но кот у нее на коленях угрожающе рыкнул и выпустил когти.
- Подсказка, - ласково, как ребенку, сказал ей отец Георгий. - Двадцать второй псалом.
- Господь Пастырь мой, - чуть слышно вспомнила Элиза, - я ни в чем не буду нуждаться… - Она всхлипнула и продолжила уже тверже: - Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего… - Элиза чуть запнулась.
Отец Георгий сделал ободряющий жест рукой. Элиза выпрямилась и звонко закончила:
- Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня!
Охранитель кивнул.
- Теперь понимаете?
- Не совсем. Чувствую, но словами описать не смогу.
- М-да, - протянул охранитель. – Нужно будет доработать школьную программу. Хорошо, объясню попросту. Проклятие действует только тогда, когда вы ему позволяете. Проще говоря – проклясть можно только самого себя.
- А как же… Колдуны? Ведьмы, некроманты?! – вскинулась Элиза.
- А никак, - отрезал Охранитель. – Колдун может что-то сделать с телом человека, но не с душой. Вылечить, обжечь, залить дождем, укусить или заразить какой-нибудь болезнью – это они могут. Душа – только ваша. Вы можете впустить в нее что-то по собственной воле или слабости. Кто-то может пожелать вам зла. Но это только его мысли, его грех и его проблема. Если вы допускаете проклятие, если верите в него – оно к вам пристанет. Если нет, если душа ваша полна Господом – Он защитит. Не убоитесь зла, пройдя долиной смертной тени. Так яснее?
- Почти. Значит, я сама виновата?
- Почему все так любят искать виноватых? – вздохнул отец Георгий. – Нет, дитя. Вы не виноваты. Вы измучены горем и очень устали.
Элиза только сейчас поняла, что плачет. Слезы сами собой текут по щекам, капают на кота – тот недовольно дергает мохнатым ухом, но не спрыгивает с ее колен.
- И все-таки я… проклята, – всхлипнула она. – И виновата. Значит, Пьер действительно погиб… из-за меня? Сначала лошадь эта взбесившаяся, его чуть каретой не сбило, потом глупая дуэль…
- Лошадь? – изумленно переспросил отец Георгий.