«Они сжечь тебя хотели», — напомнил сам себе я.
Отбросив ненужные размышления в сторону, я подошел к мотоциклу, откинул ветки и завел своего двухколесного зверя. Тот утробно зарычал, выплевывая из выхлопных труб густой едкий дым. Ну что, дружок, пора нам валить из этой дыры, пока нас…
Звякнула пуля. Вторая. А потом мотоцикл, мой железный конь, захрипел, начала кашлять и заглох. Я глянул на мотор и не сдержал ругательств — две огромные дыры от разрывных пуль зияли там. Я даже не удивился, увидев идущего ко мне незнакомца в черном одеянии.
— Далеко собрался? — спросил ехидно тот, на ходу заряжая оружие.
Чутье подсказало — эти пули предназначались мне.
3
Отвечать на вопрос незнакомца я не собирался — много чести. А вот драпануть через кусты, огородами, рискнул. И не прогадал. Мотоцикл сослужил мне последнюю службу — прикрыл от врага. Я перекувырнулся, сильно оцарапал руки и лицо, но смог прорваться через плотные ветки. За спиной выругались.
Ага, просто так Лиса не возьмешь! Он хитрее. Он… глупец!
Засада была организована мастерски. И когда только успели? Ведь минуту назад помощники незнакомца бодались с обезумевшими церковниками, а теперь уже засели в кустах и с распростертыми объятиями встречали меня. А я как на блюде прямо к ним в лапы и угодил. Глупец! Болван! Дурак!
Меня схватили, закрутили руки, тыкнули мордой в траву. Крепкие ребята, и методы у них интересные. Взять целехоньким, чтобы потом убить. Или хотят к Красному на расправу привести? Это похоже на него. Лично будет полосовать ножом мое многострадальное тело и ухмыляться при этом. Потомок Цепеша, садист проклятый!
Я попытался вырваться, но держали меня ребятки крепко — едва хватало силы дышать — так закрутили руки. К двоим подбежал незнакомец в черном и, глянув на меня, изрек еще одну пафосную фразочку:
— От нас не убежишь.
— От вас — это от кого? — выдохнул я.
Незнакомец не потрудился ответить.
— Ты мне мотоцикл испортил! — в бессилии проскрежетал зубами я. — В двойном размере отдашь!
Меня подняли на ноги и поволокли в сторону серых домов, стоящих на противоположной стороне улицы. Редкие прохожие с удивлением поглядывали на нас, но едва я открыл рот, чтобы попросить подать мне камень поувесистее, которым я бы с удовольствием расквасил носы этим здоровякам, как меня тюкнули под ребро, и я потерял на некоторое время говорить. Дыхание сперло. Я едва переставлял ноги, чувствуя, что тащат меня по клумбам и грядкам, не обращая внимания на недовольные крики хозяина огорода.
Наконец, мы зашли за дом и оказались в темном переулке. Я поднял голову, осмотрелся. Тут меня убивать будут? Что ж, ожидаемо.