— А в чём фишка? — усмехнулся Проныра.
— А хрен его знает, Пётр Семёнович…
Экономист понюхал воздух и скептически заметил:
— Что-то я не слышу запаха йода. Болотом разит. И даже слишком.
Алексей только махнул рукой и, вздохнув, сказал:
— Пошли, уже.
Не успели они пройти и десятка метров, как Мио, с волнением в голосе, воскликнула:
— Смотрите!
Посередине болотной кочки лежала мумия человека, вся скрюченная и почерневшая от времени.
— Ё-моё! — изумился Алексей. — Как она умудрилась мумифицироваться во влажной среде?
— Её, наверное, из глубины подняло, — со знанием дела заключил Тарантул.
— Из какой глубины? — возразил Проныра. — Болоту и года нет. К тому же, тело мумифицируется в трясине только при очень низкой температуре — не более четырёх градусов по Цельсию. В противном случае, начинают загнивать внутренние органы и жертва разлагается.
— А что, — вмешался Диггер, — при температуре в четыре градуса ничего не тухнет?
— Тело успевает минерализоваться. Бактерии активны в более тёплое время года, а тут, как ты успел заметить, всегда тепловатенько.
— Может быть мумию принесли откуда-нибудь и бросили тут, подальше от посторонних глаз? — догадался Фриц. — Кстати, у нас, на немецких торфяных болотах, полно таких находок.
— Опять же на болотах! — резко возразил Тарантул.
Проводник почесал затылок и задумчиво промычал:
— Странные дела творятся в наших плавнях…
Витя Калахари прислушался к голосу топей и, со словами: "Тише вы!" — поднял руку вверх.
Все замолчали. Со стороны мелких заводей доносилось громкое пение, напоминающее щебетание лесных птиц. Оно отличалось чистотой голосов и насыщенностью тонов. Хор слаженно выводил произвольную мелодию, не путаясь в тональности.
— А это что за "хор имени Пятницкого"? — недоумённо спросил Диггер.
— Соловьи! — зло огрызнулся Калахари. — Брачный период у них…
— Это поющие водяные клопы, — пояснил Экономист. — Тропические. Гигантские. Они назывались гигантскими ещё на Земле, так что же говорить о размерах сейчас, когда в результате произвольной и рукотворной мутации появились, воистину, колоссальные экземпляры. Учти, — назидательно заявил он Вите. — Большинство их сородичей безжалостные хищники, не брезгующие каннибализмом. Поедание себе подобных — обычное дело, ну, а уж такой аппетитный представитель человечества, как ты — просто деликатесная закуска.
— Ты чо, Адам, — возмутился Проныра, — какие ещё клопы, тем более поющие?!
— Ты, Пётр, я смотрю, в энтомологии ничего не понимаешь, так поверь на слово.
С клопами, а тем более гигантскими, даже без упоминания про всеядность, никто встречаться не хотел. Ноги сами понесли разведчиков дальше, пока они не упёрлись в обширную водную гладь. То, что скрывается под водой, проверять не хотелось и возникла необходимость обходить неожиданное препятствие. Только товарищи перевели дух, как на их глазах произошла битва титанов. Гигантский водяной скорпион сошелся в смертельном поединке с таким же огромным водяным пауком. Оба выпрыгнули из-под воды внезапно, держа друг друга в смертельных объятиях. Потом враги, так же внезапно, погрузились на глубину. Так как в этом месте она была небольшая, а стоячая вода прозрачная, то в свете нескольких фонарей отлично просматривалось дно, возле которого разворачивались драматические события. Схватка огромных насекомых была короткая, но яростная. Уворачиваясь от ядовитых желваков паука, скорпион выжидал момент и когда соперник забрался в свой дом, чтобы глотнуть воздуха, изловчился и проткнул хвостовой иглой воздушный пузырь. Паук, если можно так сказать, в одночасье потерял и дом, и "акваланг". Ему пришлось спешно ретироваться к поверхности водоёма, чтобы не задохнуться на его глубине. Наши герои ретировались ещё быстрее, не дожидаясь окончания боя и не полагаясь на имеющееся вооружение. Топор, он и в Африке топор, но размеры насекомых настолько впечатляли, что топор уже не казался серьёзным инструментом в борьбе с местными тварями.