Хэл огляделся по сторонам. Большой Дэниел притащил с собой одну связку абордажных сабель, а Уэлли Финч и Стэн Спарроу несли другие. Алтуда поставил на палубу ящик с заряженными пистолетами и открыл крышку. На первый взгляд оружие выглядело сухим и готовым к бою.
– У нас есть для вас оружие, – тихо сообщил Хэл человеку внизу. – Будьте наготове откинуть крышку люка, как только я выбью клинья, а потом выскакивайте и бросайтесь в драку, как терьеры, но выкрикивайте название вашего корабля, чтобы мы узнали вас, а вы – нас.
Он кивнул Дэниелу и поднял тяжелую киянку. Большой Дэниел вцепился в край крышки и налег на нее всем своим весом. Хэл взмахнул молотком – и первый клин вылетел с треском и полетел через палубу. Хэл перескочил через люк и еще двумя ударами вышиб оставшиеся клинья.
Большой Дэниел налегал на крышку снаружи, а запертая в трюме команда «Золотой ветви» поднажала снизу, и крышка с грохотом сорвалась с места. Пленники выскочили на палубу, как рой обозленных ос.
При этом внезапном шуме за спиной матросы Сэма Боуэлса разом развернулись и разинули рты. Им понадобилось долгое мгновение, чтобы осознать: на них напали, их пленники освобождены. Но к этому времени Хэл и Большой Дэниел уже стояли перед ними на освещенной пожаром палубе с абордажными саблями в руках.
Позади них Алтуда спешил зажечь фитили в запалах пистолетов, а Уэлли и Стэн раздавали сабли пленникам, как только те появлялись из люка.
С дикими воплями банда пиратов во главе с Сэмом Боуэлсом бросилась вперед. Их было двадцать против двоих, и их первый напор оттолкнул Дэниела и Хэла назад: сталь звенела о сталь, когда пираты отвоевывали пространство. Но эти двое задержали их достаточно долго для того, чтобы в бой ринулись матросы «Золотой ветви».
В несколько минут палуба заполнилась сражающимися людьми, и они так перемешались, что лишь их боевые кличи позволяли отличить врага от вновь обретенного друга.
– За Кокрейна Камбра! – завывал Сэм Боуэлс, а люди Хэла кричали в ответ:
– За сэра Хэла и «Золотую ветвь»!
Освобожденные моряки фрегата горели безумной жаждой мести – и не только за собственный плен, но и за резню, учиненную над их офицерами, за то, как утопили их раненых товарищей. А Хэл и его команда тоже имели тысячи причин для ярости, к тому же они неизмеримо дольше ждали возможности расплатиться.
Сэм Боуэлс и его люди дрались, как загнанные в угол крысы. Они прекрасно знали, что помощи оставшихся на берегу ждать не приходится. И тем более не приходилось рассчитывать на милосердие мстителей.
По численности обе стороны были почти равны, но, видимо, команда фрегата ослабела от долгого заключения в темноте и духоте. И Хэл вскоре осознал, что им приходится туго. Его люди были вынуждены уступить большую часть палубы и отступить к носу корабля.