— Это нужно сделать, — стояла на своем Анна.
— Не понимаю, — Разумов скользил взглядом по серым крышам домов, за которыми расстилалось густое молоко тумана — частый гость в Прибрежном. Денис напрягал слух, и ее состояние его беспокоило все больше. Анна сидела, не шевелясь. Нужно как-то выбраться отсюда, ведь девушка не понимает с чем играет. Сердце выскакивало из груди, будто вот-вот выйдет из строя. — Аня, зачем тебе это?
— Да потому что я могу увидеть ответы! — вскрикнула она, хлопнув в ладоши.
— Как? Убивая себя? — бросил злой взгляд через плечо.
Она неопределенно мотнула головой.
— Ты же поможешь, спасешь, как всегда. Как каждый раз спасал, — ласково сказала девушка и встала.
— Анна, стой на месте! Я не шучу! — Денис вжался еще сильней в окно, казалось, что оно сейчас лопнет, и все закончится.
— Но ты же хочешь знать, кто дал мне лекарство? — наступая, пробормотала она.
Денис засуетился, выбирая короткий путь, чтобы убежать.
— Не такой ценой! — возмутился он и шагнул в сторону.
Анна еще пододвинулась. Глаза в глаза. Без слов. Она потянула руку, а он шарахнулся в угол. Невыносимо хотелось почувствовать ее пальцы в своих ладонях, но он знал, что будет. Нужно убраться отсюда, пока они оба не перешли черту.
Денис резко рванул и, обогнув стол, в несколько шагов добрался до двери. Застучал кулаком.
— Левина, открывай сейчас же! Мы уже поговорили!
— Лена не откроет, пока я не позвоню, — спокойно ответила Анна, остановившись у стола.
— Совсем спятили? Как ты позвонишь, если отключишься?!
— Ты наберешь с моего номера, — пожала она плечом. — Я не знаю, как еще узнать хоть что-то. Ты молчишь, хотя знаешь много, а больше мне некого спрашивать.
Она перекидывала из одного стаканчика в другой карандаши. Методично, слажено, выставляя их один за другим в ряды. Очередной, отлично заточенный, задержала в пальцах и покрутила перед собой.
Сердце Дениса пропустило удар. Что она задумала?
— Аня, прошу тебя. Умоляю. Выпусти меня. Это нелепо. Глупо. Безрассудно! — Денис потер губы и потрепал волосы на затылке. Эти Анины выходки донимали, цепляли самые глубокие чувства. Уперлась, как и с чертовым походом. Ну, сходили! Что дальше? — Ты хоть иногда думаешь о других? Анна! — он почти закричал.
В ее глазах горела решительность. Разумов понимал, что загнан в угол, как мышь. Причинять ей боль — это хуже, чем резать себя по-живому. Захотелось выплюнуть проклятую микстуру: остаться инвалидом навсегда, но лишь бы не вредить ей. Лучше неминуемая смерть, чем прикосновения, которые убивают дорогого человека.