Они с Денизой не видели тех, кто убил их родителей. Знали лишь, что это были представители некоего тайного общества. Они якобы отстаивали равные права для всех рас в мире, а отец не раз и не два пренебрежительно высказывался о людях, чего оказалось достаточно для того, чтобы стать мишенью для расправы. Но сам Дорин считал иначе – он никогда и нигде не повторял услышанных от отца слов, да и зла тоже не делал. Чем же и кому он перешёл дорогу?..
Всё тело затекло. Лэйрд вновь пошевелился, и стрела глубже вошла в тело. Новый виток боли, и дракон опять соскользнул в беспамятство.
Чаровница
Роксана знала, что поступает против своей воли, но та была парализована и не могла сопротивляться. Девушка покорной марионеткой шла за человеком, который вёл её за собой, небрежно придерживая за локоть. Его пальцы были холодными даже через ткань платья.
Увы, владение собственными чарами не означало неуязвимость к чужим. Если другой чаровник сильнее, он может взять верх и заставить покориться, а уж если он мужчина, да ещё и поднаторевший в запрещённых чарах, то и вовсе… Она-то с ними знакома лишь слегка – из когда-то найденной в библиотеке академии книги. Там говорилось, что прежде, до запрета на такого рода чары, можно было и чужими эмоциями манипулировать в своих интересах, и подчинять себе людей, как кукол на верёвочках. Что с ней сейчас и происходило.
– Зачем это вам, тиар Гран? – выдохнула Роксана. Она не могла закричать – из горла вырывался лишь негромкий хрип. – Что я вам сделала?
– Не вы моя цель, тиа Кэрн.
– Значит, Дорин Лэйрд? Но… почему?
– Быстро же он утешился! – прорычал чаровник. Сильнее дёрнул девушку за руку, не обращая внимания на сорвавшийся с её губ протестующий стон. – Со смерти Эмелины и полугода не прошло, а он уже дарит браслет другой!
– Так всё дело в тиа Блант? Вы хотите отомстить за неё тиару Лэйрду? Но какое он имеет отношение к её смерти?
– Я любил её! Предлагал стать моей женой! А она выбрала его! Того, кто её погубил! Того, рядом с кем она нашла свою смерть!
Роксана вздрогнула. В словах Грана ощущалась такая боль, что она казалась почти материальной. Как чёрная туча, как молния, выжигающая посевы.
– Так это вы убивали девушек? И заставили людей поверить в то, что виноват дракон… – Роксана облизала пересохшие губы. – Неужели… вы никого из них не пожалели? Разве их вина, что тиа Блант погибла? – спросила она, уже понимая, что взывать к совести чаровника бесполезно.
В его душе не осталось места для добрых чувств. Только ненависть. И он не желал страдать в одиночку.