И, если бы потребовалось, с таким мечом Артур мог бы отвоевать собственную честь.
Нимуэ пошевелилась. Повернувшись к Артуру, она увидела меч в его руках.
– Что это ты делаешь?
– Ничего. Я просто…
– Дай сюда! – она вскочила на ноги, вырвала оружие из рук Артура и сунула его в ножны, а ножны перекинула через плечо. Крестьянская рубаха сползла, обнажая спину.
– Я просто хотел посмотреть…
– Твое «посмотреть» чертовски походит на «украсть»!
– Свихнулась? Ты вообще умеешь отличать друзей от врагов?
– И кто же тут мой друг?
– Тот, кто добровольно засунул шею в петлю, чтоб спасти твою шкуру!
– А, так ты меня спасал. Или все же мой меч?
Нимуэ отвернулась и уселась на землю, обхватив колени руками.
– Ты ранена, – вдруг пробормотал он, подходя ближе. Нимуэ обернулась.
– Что? Вовсе нет!
«Он увидел шрамы». Щеки Нимуэ вспыхнули, когда она взглянула на свои обнаженные плечи. Пришлось немедленно задрать рубашку повыше, прикрывая их.
– Все в порядке.
На самом деле она едва могла думать: место, где знахарь вырвал зуб, непрерывно ныло.
– Это не ерунда, ты ранена!
– Я сказала, что в порядке!
– Я могу попытаться сделать перевязку, – тон Артура немного смягчился. – У меня еще есть немного вина и бинты. Если пойдет заражение, то тебе конец.
– Это вовсе не свежие раны, – помолчав, пояснила Нимуэ. – Просто так выглядят.
– Что ты имеешь в виду? – Артур осторожно присел возле огня.
– Просто шрамы. Старые.
– Шрамы, которые никогда не затягиваются? – Нимуэ кивнула. – Бессмыслица какая-то.
– Так случается… – она чуть замялась, – когда раны вызваны темной магией…
Он был смущен, – Нимуэ видела это по лицу, – и она разозлилась.
– О, так это потому, что ты… эээ…
– Что? Ведьма? – резко спросила она.
– Нет. Просто… не знаю. Я хотел сказать, я не подумал…
– О нет, совсем не подумал, верно? Что оно значит для тебя? Это слово?
– Слушай, забудь.
– Я принадлежу к Небесному Народу! Мой клан родился с первыми лучами солнца, и наши королевы в древности призывали дождь, овладевали силой солнца, давали жизнь урожаю. А твой народ в это время игрался с камешками.
Артур поднял руки.
– Сдаюсь!
Нимуэ закатила глаза и продолжила дуться. Невежество свойственно человеческой крови, и все же ее смятение таилось глубже. Ей никогда не убежать от этого. Шрамы. Навсегда помечена, навсегда изгнана. Ее собственный клан боялся ее – так с чего бы Артуру поступать иначе? Она могла видеть страх в его глазах: «Он хочет от меня избавиться. И сложно винить его за это».
Артур тем временем ворошил палкой угли в костре. Спустя несколько мгновений неловкого молчания он сказал: