Cozy. Искусство всегда и везде чувствовать себя уютно (Гиллис) - страница 41

Я человек, который нуждается в солнце и большом количестве света. Я по-настоящему наслаждаюсь ими, но не в студии. Там у нас всегда приглушенный свет, я бы даже сказала, очень темно. И еще там холодно, поэтому я постоянно кутаюсь в мягкий зеленый плед, который мне подарила тетя. Справа всегда стоит чашка кофе. Я ношу термокружку из дома в офис, она страшненькая и скучная, но я к ней очень привязана – в буквальном смысле не выпускаю из рук.

Из дома выхожу в три часа ночи, и несмотря на все усилия, это всегда сложно. В это время я всегда в плохом настроении и ворчу. Приехав в студию, я с огромным трудом навожу там уют – так, чтобы можно было работать. Нужно как-то подстроить пространство под себя. Например, изменить шрифт текста на экране на мою любимую гельветику 14-го кегля. На мне наушники: левый – в ухе, чтобы следить за ходом программы, правый – висит, чтобы не упустить то, что происходит вокруг. Пока порядка нет, я не могу начать запись. Поэтому почти всегда все организовывается в последний момент: ситуация быстро меняется, и может произойти все что угодно – в буквальном смысле все может вылететь в окно. Но если в моей системе порядок, то я чувствую, что могу сделать то, что нужно».

Вот! Я так и знала. Радио – средоточие уюта. Просто нажмите кнопочку.

Я не умею шить, но знаю, что рукоделие – это уютно. Зато умею вязать половички – научилась много лет назад во время зимних каникул в Мэне. Я специально записалась на курс для взрослых при кружке кройки и шитья местной баптистской церкви. Чистенькая и аккуратная церковная кухня, где собирался кружок, была теплой и пахла мокрыми резиновыми сапогами, глаженым бельем и кофе. Я и еще четыре-пять женщин из Новой Англии сидели на холодных складных стульях вокруг пластикового стола. И так же, как эти стулья, атмосфера в комнате постепенно теплела: молчание сменялось тихой непринужденной болтовней, пока мы протягивали шерстяные нити сквозь джутовую основу. Если бы я могла начать свою карьеру заново и выбрать любую профессию, то стала бы ткать ковры.

Этот кружок рукоделия существует уже 159 лет. Его стегальщицы, швеи, вышивальщицы, ткачихи и вязальщицы собираются раз в неделю в здании, где раньше располагалась местная школа. Каждый вторник, вечером, эти женщины садятся к станкам и швейным машинкам «Зингер» и принимаются творить свои произведения – от шерстяных носков до тончайших чайных полотенец. Мне долго не хватало духу переступить порог этого здания, для меня это было все равно что войти в Сенат. В комнате, где собирается кружок, стоят коробки с пуговицами всех мыслимых цветов и форм; ящики с фетром, ситцем и фланелью; километры пряжи и ниток; горячий кофе, которым запивают домашнее тягучее печенье с орехами в перерывах между рукоделием. Члены этого кружка – почтенные, мужественные женщины, чьи семьи живут там более десяти поколений, – похожи на профессоров, столь уважаемых, что ты ни за что не заговоришь с ними, пока они сами к тебе не обратятся. Этот кружок напоминает тайное общество или закрытый клуб; но есть один день, когда он устраивает ярмарку в школьном спортзале. Пожалуй, это мой любимый день в году – Ярмарка Швейного кружка. Накупив подставок под кастрюли, игольниц (если хотите – даже в форме сердечка) и, если повезет, новый вышитый крестом фартук, можно сесть за стол, где уже стоят тарелки с холодной ветчиной, яичным салатом и сандвичами со сливочным сыром и чатни, завернутыми в вощеную бумагу. За три доллара вы получите любой сандвич, ровно семь чипсов «Лейз» и бумажный стаканчик розового лимонада.