Соколов сочувственно покачал головой:
— И впрямь несчастье! За такие, Фаддей, переживания тебе платят, поди, гроши?
Сторож обрадованно затрещал:
— Это вы, ваше благородие, человек умный и потому понимать можете. Служу денно и нощно. И убери, и протри, и подмети, да еще от жулья охраняй, и всего за три рубли в месяц. Одна эксплутация личности!
— А прохаря хорошие оторвал! Не жмут?
Сторож выставил ногу, покрутил ей и с некоторой гордостью произнес:
— Сапоги самый раз, со скрипом и сшиты по ноге!
Соколов прищурил глаз:
— Небось пятерку содрали?
Сторож замахал руками:
— «Пятерку»! За пятерку нынче и чихнуть не пожелают. Восемь рубликов не хотите?
— А еще чего приобрел? Ну, рубаху, это я сам вижу. А покрупней? Лошадку, скажем?
Сторож вдруг что-то смекнул, заметно побледнел, губы затряслись.
— Не-ет, лошадку не…
— Да и то, ты не пашешь, не жнешь — деньжата и без того водятся.
Вокруг стал собираться народ, шедший на богомолье. Соколов сказал:
— Что же ты нас на вольном ветре держишь? Приглашай в дом…
— Извольте, ваши благородия, милости прошу…
Около порога был набросан какой-то мусор. В сенях валялось пустое ведро, чугунки, мешок, чем-то набитый. В углу стояла широкая лавка. На высокой печи лежали какие-то тряпки и свешивалось лоскутное одеяло. Соколов подумал: «Господи, какая беспросветность! Такого и Сахалин не испугает, он уже себе сам создал каторжную жизнь».
Несмотря на теплую сухую погоду, окна были закрыты. Между окон лежала с зимы вата, на ней валялись дохлые мухи. В нос бил кислый, застоявшийся запах.
Полицмейстер строго сказал:
— Доставай икону, куда спрятал?
Сторож нахраписто возразил:
— Ищите, никакой иконы нет! Только что вот мои в красном углу. Если нужны вашим сиятельствам, можете, это, забирать. Ишь, «куда спрятал»!
Соколов приказал:
— Садись сюда, на скамейку! Гляди мне в глаза, отвечай и не ври: где взял деньги на новые сапоги?
Сторож быстро, как давно обдуманное, отвечал:
— Прислал брат, в деревне под Вологдой живет.
— Когда ты, Фаддей, готовил воровство, то плохо его продумал. Как жулики могли открыть замок, если бородка отломилась от отмычки и осталась в замке?
— Не могу знать! — Сторож потупил взгляд в пол. — Об том надо жулье спрашивать.
— А я знаю. Ты сначала открыл замок своим ключом, а уж потом засунул отмычку и отломил бородку.
Сторож упрямо помотал головой:
— Не могу знать! Не отламывал…
— Если воры влезли за чудотворной иконой, то зачем им понадобилось валить на пол книги и снимать со стен все иконы подряд?
— Не могу знать, сейчас умереть! Фулиганили, потому как жулики.