— Ну, покоритель женских сердец, самец ненасытный, проходи, опускайся в кресло!
— Чего там, постою! — скромно заметил Анисим, но все же осторожно присел на краешек кресла.
Это был поджарый, очень подвижный мужик с бритыми щеками и небольшой, аккуратно подстриженной бородкой, которую он то и дело поглаживал. Под кустистыми бровями весело блестели глаза. На мужике поверх расшитой шелком рубахи был надет новый двубортный пиджак, какие обычно носят заштатные чиновники, и по новейшей моде — очень узкие клетчатые брюки без штрипок.
Соколов сказал:
— Это правда, что твоя сердечная избранница в цирке артисткой служит?
— Так точно, Аполлинарий Николаевич, называется — воздушная акробатка Виолетта Дриго, а по-настоящему, по-русски ее зовут Вера Дрынкина. Ее даже на афишах рисуют.
— Красивая?
— Очень!
— Прекрасно! Она сейчас в каком цирке — на Кронверкской в «Модерне» или у Чинизелли?
— У последнего.
— И какая сейчас у Чинизелли программа?
Ани сим стал загибать пальцы:
— В первом отделении жонглеры огненными факелами, конные джигиты, партерные акробаты Черниевского, чревовещатель из Персии, глотатель огня из Индии, дрессированные зайцы… Что еще? Рыжий у ковра.
— А когда твоя Виолетта выступает?
— В конце первого отделения. Летает под куполом в золотом кольце и вращается вниз головой — я глаза всегда закрываю, ужасно страшно. Потом, после антракта, хищники — львы бенгальские. После львов — призовая борьба — очень любопытно. Даже из публики охотников приглашают.
Соколов на мгновение-другое задумался, потом решительно произнес:
— Как говорят на Востоке, повесь свои уши на гвоздь внимания.
Сметливый Анисим, весело играя цыганскими глазами, внимательно слушал молодого хозяина и беспрестанно кивал, приговаривая:
— Так-с, так-с, понял. Так-с! Это сделать можно. Даже любопытно! Утром к вам Виолетта прибудет.
Итак, настало утро знаменательного дня, отмеченного историками цирка и биографами бурных приключений великого графа.
Соколов прибыл к одиннадцати часам в Михайловский манеж. Тут уже негде было яблоку упасть. Совершили молебен. Прошел парад в конном строю. Казачий войсковой хор из Ново-Черкасска исполнил любимые песни государя «Коль славен наш Господь в Сионе» Бортнянского на слова Хераскова и «Боже, царя храни» Львова на слова Жуковского. Государю, который прибыл с дочерьми Ольгой и Татьяной, очень понравились казачьи песни, а также игривая «Ах, что ж ты, голубчик, не весел сидишь».
Государь заметил Соколова. Он изволил приблизиться к гению сыска, снял перчатку, поздоровался за руку и милостиво произнес: