Но уездный казначей, коллежский советник Константин Владимирович Долгушин прибыл в родной город не один. Рядом с ним стоял человечище необыкновенного размаха плеч, твидовый пиджак едва не трещал при каждом движении рук.
— Позвольте, Федор Федорович, представить мою супругу, — проговорил казначей, — Анастасия Ивановна. А это дочка, так сказать, наследница — Наденька.
— Федор Бесов, — вежливо поклонился гость. Личико девушки зарделось еще больше.
— Знаменитый чемпион мира! — с восхищением добавил казначей.
— Не может быть! — с радостным изумлением в один голос проговорили дамы. — Какими судьбами? Ах, мы читали о вас в газетах.
— В Вятке я был на представлении господина Бесова и упросил его дать гастроли у нас, — объяснил казначей. — Я сам любитель атлетики и знаю, что в Слободском будет полный аншлаг.
Анастасия Ивановна всплеснула руками:
— Что же мы стоим? Милости прошу к нашему скромному жилищу! Антон! — обратилась она к кучеру, белобрысому малому в косоворотке с расшитым подолом, лениво похлопывающему по сапогу кнутовищем. — Грузи багаж!
— Я не один, со мной помощники, так сказать, труппа, — предупредил Бесов.
За его спиной выросли два дюжих молодца.
— Для всех место найдем! — радушно улыбнулась Анастасия Ивановна. — Гость не кость, за порог не выкинем.
Когда в бричку грузили реквизит чемпиона, вышел забавный случай. Услужливый Антон схватился было за небольшой сундук, обитый по углам железными полосками, да так и присел, охнув:
— Хосподи Сусе, что то такое?
Бесов расхохотался:
— Ты думал — пряники? Цепи там!
Он, легко подхватив тяжеленный сундук, бережно опустил его на бричку. Когда багаж был погружен, Антона послали вперед, а сами отправились домой просекой бора, сквозь который синело небо. Пахло по-дачному — земляникой и самоварным дымом.
Вечером, после ужина, расположившись на веранде уютного казначейского дома, хозяин и Бесов обсуждали план действий. Решили, что первое выступление будет завтра в городском парке.
Уже ранним утром следующего дня город стал украшаться афишами. Они призывно висели на стенах почтовой конторы, мужской и женской гимназий, больницы, в которой стояло полсотни коек, почти всегда пустовавших. То ли жители городка отличались крепким здоровьем, то ли предпочитали лечиться и умирать у себя дома.
Затем расклейщик афиш оклеил тумбы около парка, забор возле рынка и уже приспособился возле дома исправника, намазал клейстером его ворота, но в этот момент выскочил сам хозяин — исправник Павел Петрович Пасынков — и ударом кулака в глаз погасил смиренное желание расклейщика украсить афишей его дом.