— Идем на Беса смотреть! Рельсы, бают, голыми руками гнет.
— Небось брешут!
— Васька Хлыбов сказывал, он вчерась сам видел.
— Поди не пролезешь туды… в парк.
— А кто ё знает! Авось и пролезешь, если пятиалтынный не пожалеешь.
Весь город словно спятил с ума. Закрыл на засов (хотя воров сроду в Слободском не водилось) лавку колониальных товаров Дмитрий Бакулев. Оставил все дела на приказчика владелец «Склада льна» Иван Лукич Колотов. Остановились мукомольное производство Александрова и салотопенное Грехова. После обеда прекратили торговлю магазины «Чайный П. Анучкова» и «Часовой Ивана Яковлева». Солидные купцы, чиновники, мастеровые скорняжно-овчинных производств Николая Татаурова, «Платунов и К°», семейства Плюсниных двинулись к месту представления. Всем хотелось видеть чудеса, которые вытворяло заезжее чудо — Федор Бесов.
…Представление началось необычно. После того как пожарные исполнили «Гладиаторов», появился Бесов. Уже на правах старого знакомца он обошел зрителей, здороваясь за руки, улыбаясь и раскланиваясь. На ходу, почти не задерживаясь, «памяти ради» сгибал пальцами пятаки и другие монеты, которые протягивали ему из публики. Счастливые обладатели сувениров показывали их остальным — все было честно и без подвохов.
Чемпион вновь вокруг своей могучей руки свивал железо. Легко, словно пряники, ломал подковы, которые в невероятном количестве принесли зрители. Играл, словно котенок тряпичным мячиком, восьмипудовой штангой. Испортил, то бишь согнул, еще одну строительную балку, которую втащили на помост местные любители атлетики.
Представление подходило к концу, слободчане утомились от восторженных криков, солнце ушло за дальний лес, и по земле пошли сизые тени. И вдруг…
Бесов в очередной раз раскланялся и с легкой иронией в голосе произнес:
— Ну-с, может, кто желает испробовать свою удаль? Могу бороться на поясах или любым способом. Победителю приз — десять рублей.
Все сразу замолкло. Десять рублей — это две коровы или пять овец. Капитал!
Но кто враг собственному здоровью? Разве такого поборешь? Захочет, шмякнет на жестяной помост — и костей не соберешь. Хоть сто рублей. Хоть сто тысяч — не видать этих капиталов!
И вдруг откуда-то из задних рядов раздался чей-то нутряной, басовитый голос:
— Давай попробую!
Все ахнули, повернулись на смельчака. На арену вышел непомерно высокого роста человек в белой холщовой рубахе, подпоясанной красным шнурком. Был он давно не стрижен и не брит — космы торчали в разные стороны. Хотя он почти на голову был рослее чемпиона, однако в сравнении с ним выглядел гадким утенком, вышедшим помериться силой с горным орлом.