Думаю, что тяжелое детство определило будущую разбойничью судьбу красного маршала.
Беда приключилась в тот страшный день, когда малолетний сорванец Гриша Котовский забрался по пожарной лестнице на высоченную крышу заводского строения, неловко оступился и полетел вниз.
Отец Гриши Иван Николаевич, узнав о беде, бросился к сыну.
Тот лежал на черной от мазута и дымной гари земле, раскинув руки, запрокинув голову с полуоткрытыми глазами. Он был без сознания.
Вопреки опасениям заводского врача мальчуган остался жив. Но долгие месяцы он не мог внятно говорить и был прикован к постели: руки и ноги почти не слушались его.
Иван Николаевич подолгу оставался с любимым сыном. Он рассказывал о военных подвигах Гришиного деда, о том, как тот выше всего ставил свою честь и людскую справедливость. Потом он начинал читать ему.
Популярные в те годы, выходившие громадными тиражами книги с сусальным описанием золотого детства благородных и послушных детишек Анастасии Вербицкой и Клавдии Лукашевич наводили скуку на юного Котовского. Гораздо больше ему нравились приключения неустрашимых героев книг Майн Рида и Вальтера Скотта.
Но главным делом было все же восстановление здоровья. Врачи, которых привозил Иван Николаевич, только разводили руками:
— Увы, медицина здесь бессильна! Мальчик обречен — всю жизнь он будет инвалидом.
Отец страстно молился Богородице. И вдруг его однажды словно осенило. Любивший атлетические забавы, он принес сыну небольшой каучуковый мяч.
— Держи, сынок! — улыбнулся, стараясь казаться бодрым, Иван Николаевич. — Хочешь быстрее выздороветь — каждый день подолгу занимайся с мячиком. Жми двумя руками, перекидывай из одной руки в другую, бросай в стену и лови. Все веселей время пойдет, да и разовьешься…
Верил ли сам отец в целебную силу этих нехитрых упражнений? Сказать трудно. Но словно добрый гений вселил в сердце любящего отца счастливую мысль.
Гриша, не теряя времени, с раннего утра и до вечерней зари упражнялся с мячом. Тело, отвыкшее от движения, мучительно болело. Но мальчуган не сдавался. Случалось, что мяч далеко закатывался и его некому было подать. Тогда, уже получивший охоту к движению, он сжимал и разжимал кисти, повторяя это упражнение по сотне раз. Однажды он стал имитировать рубку дров. При этом он напряг мышцы рук, словно действительно хотел расколоть чурбан. Ему понравилось ощущение, которое при этом возникло. Он стал повторять его раз за разом — час, другой.