— Спичек нет, пресной воды нет, одежда отсутствует! — сказал вслух Василий. — Но жить надо… Впрочем, это что тут журчит? Ну конечно, ручеек. И рыбки резвятся в водичке. Скоро вы, чешуйчатые, будете у меня в животе… перевариваться.
Но оптимизм на сей раз был напрасным. Сколько ни пытался поймать Василий рыбешек руками, ничего у него не получилось. Лишь одну, неизвестной породы, удалось ногой выбросить на берег. Она тут же была съедена. И, приникнув к ручью, Василий с наслаждением напился.
К вечеру новый Робинзон успел изучить весь островок. Он набрал каких-то диких яблок, впрочем вполне съедобных, нашел несколько настоящих белых грибов, набрал много орехов. Но главная находка была впереди. Тщательно обшарив место человеческой стоянки, Василий нашел в кустах кем-то брошенную клетчатую рубаху, заношенную до дыр на локтях.
Рубаха была маленькой, словно детской. Но Василий оторвал рукава, получилось что-то вроде жилетки. Он снова почувствовал себя достойным человеком.
На развилке двух толстых сучьев дуба он стал мастерить себе домик, скорее похожий на большое воронье гнездо. На ночь выпил норму — два больших гулливерских глотка водки. Громадные листья, похожие на лопухи, то и дело сползали с ног, какие-то мошки больно кусались. Внизу, в траве, что-то шуршало. «Змея небось», — равнодушно подумал Василий, засыпая.
Ночь прошла нормально. Днем Василий подкрался к стае лесных голубей и, набросив на одного из них рубаху-жилетку, поймал. Подкрепил птичкой силы.
…А еще через полторы недели на остров приплыли на большой парусной лодке японские рыбаки — пять веселых узкоглазых человечков.
Василия, носившегося по берегу в своем странном наряде, они увидали еще издали, на подплыве к острову. И очень удивлялись такому чуду, что-то громко лопотали на своем языке.
Причалили к берегу. Один из рыбаков узнал в жилетке остатки своей бывшей рубахи и очень веселился. Василий был накормлен, напоен. Завершили встречу двойной ухой, которую ели из одного котла.
Приняв приличную дозу саке, все почтенное собрание начало петь: большинство по-японски, а один по-русски. Получалось нестройно, зато душевно.
Потом начали готовиться к отплытию. Штанов Василию не нашли, да на такую махину во всей Японии поди не сыщется. Дали русскому моряку кусок брезента, чтоб приличней закрывался и не давал повода японкам делать сравнений, невыгодных для их мужей.
Василий, как это ни удивительно, расстался с островом, испытывая к нему подобие любви и признательности.
Любопытно, что после всех нелегких передряг моряк не подхватил даже насморк.