Мы не будем вдаваться в подробности двухгодичной жизни Василия в Стране восходящего солнца. Жил он, скорее всего, неплохо, только глодала его тоска по России, по той самой, где он столько горя испытал (вот она, загадочная душа русского!). Да и молодое сердце и нерастраченные чувства томились по искренней любви.
Эта любовь пришла — и самым необычным, как положено Югову, образом. Отправился он однажды на маленькой лодочке — фунэ — прогуляться по морю, поудить рыбу.
Море было тихое. Солнце теплого летнего дня клонилось к закату, но еще было светло, и вода проглядывалась на большую глубину. Загляделся Василий в нее, на игру резвых рыбок и не заметил, как и откуда приблизилась к нему небольшая парусная лодка.
Только шла она как-то странно, с сильным креном на правую корму, да и расслышал Василий крики отчаяния и ужаса, несшиеся с яхты.
Не успел Василий и глазом моргнуть, как яхта сделала оверкиль и стала быстро погружаться в морскую пучину. Вопли о спасении сменились гробовой тишиной. Только единственный человек виднелся на поверхности. Его голова то исчезала в воде, то вновь появлялась.
Моряк направил лодку к утопающему, стрелой несся к нему, весла так и мелькали в его богатырских руках — вот где силенка пригодилась.
Когда прибыл на место печального происшествия, тонувший уже более на поверхности не появлялся. Хорошо, что быстро разглядел Василий его в пучине, нырнул и поднял на поверхность.
Как Василий заметил при ближайшем рассмотрении, утопленник оказался очаровательной юной девушкой. Хотя крошечная лодка менее всего подходила для того, чтобы откачивать пострадавшую, но матрос умудрился оказать необходимую помощь, и девушка открыла глаза, которые показались спасителю самыми прекрасными на свете.
Неизвестно, когда он поцеловал эти глаза, но между молодыми людьми вспыхнула горячая страсть.
— Наша дочь, надеемся, будет вести себя благоразумно и никогда больше не станет встречаться с русским моряком! — строго сказал бывшей утопленнице ее отец, крупный банковский чиновник.
Но стало известно, что, пользуясь долгими отлучками отца по банковским делам, дочь вновь встречается с моряком.
После очередного сладостного свидания, проходившего в крошечной обители — кажется, в домике подруги возлюбленной, Василий помог надеть ей кимоно, нежно поцеловал ее чудные мягкие губы, и она змейкой выскользнула в узкую дверцу.