— Вот, ваше превосходительство! Это он в Киеве взял витрину ювелирного магазина Маршака.
Сычев артистически изобразил гнев, надул щеки:
— А где остальное?
— Сдохнуть мне, не знаю!
— Я с этого проходимца шкуру сниму, опять отправлю его в тюрьму. — Спрятал мешочек с бриллиантами в карман, сказал: — Слушай, Самуил, у меня к тебе поручение государственной важности.
Зильберштейн заторопился:
— Сидайте на креслице…
Сычев изложил суть дела.
Зильберштейн слушал, покачивая головой. Когда Сычев закончил речь, фотограф самым деловым тоном произнес:
— Моментальные снимки я сделаю высокого качества, у меня есть анастигматический объектив и высокочувствительные пластины «Мэрион». Но, Сергей Фролович, моментальные снимки можно делать только при хорошем освещении и со штатива.
Сычев успокоил соратника:
— Освещение там хорошее, если, конечно, солнце будет. — Подумал, добавил: — Хорошее или плохое, а ты, Самуил, снимки мне сделай! Иначе, — сжал кулак, сунул его в нос фотографу, — иначе… отправлю в тюрьму как подельщика этого, как его, Свенцицкого. Собирайся, сейчас на место тебя и отвезу. Приедешь, приготовься, наладь свою аппаратуру. Ярошинский тебе поможет, отверстие в стене нужное проделает и замаскирует.
Фотограф вытаращил глаза:
— А когда я спать буду?
— Когда тебя в тюрьму посажу, — пошутил Сычев. — У меня на каждого еврея несколько статей найдется, а ты вообще разбойник натуральный, бриллианты ворованные прятал.
Фотограф вздохнул. Он понял свою промашку, на которую толкнул его извечный страх. Но дело было сделано. Он побежал одеваться.
Через пять минут они влезли в коляску и растворились в ночной темноте.
К утру воскресного дня для гения сыска ловушка была подготовлена.
Осталось ее захлопнуть.
Извозчик, молодой крестьянский парень с вздернутым веснушчатым носом, погонял пару шустрых лошадок.
Соколов с интересом разглядывал старинный город, его разномастное население, вывески на невысоких провинциальных домишках, парочки влюбленных, толпившихся возле синематографа, городовых, стоявших на углах улиц. Гений сыска молчал.
Сычев суетливо произнес:
— Это небольшой хутор, за чертой города. Ехать следует мимо Екатерининского дворца!
Соколов спросил:
— Ярошинский там живет?
Сычев замахал руками:
— Как можно! Это — «кукушка», полицейская конспиративная квартира, так сказать, для свиданий конфиденциальных, хе-хе.
Проехали по Конторской улице. Вдруг потянуло пьяным запахом хмеля и солода.
— Это пивной завод Даниловского, — объяснил Сычев.
Миновали городской рынок, выехали к красавцу с богатой лепниной и колоннами — Екатерининскому дворцу. Миновали еще несколько улиц. Наконец показались приземистые, вполне деревенские избушки и мазанки окраины.