И в тот же момент на него с поднятым топором, которым обычно разделывают туши, бросился Калугин. Ротозеи застыли, лишь дружно испустив возглас ужаса. Мгновение — и широкое, остро отточенное лезвие топора опустится на голову графа.
Но Соколов был готов к такому повороту событий. Он метнулся на нападавшего, и тот полетел на пол. Топор упал рядом. Соколов отбросил его ногой. Калугин воспользовался мгновенной паузой, подскочил к раскрытому, видимо загодя, окну и рыбкой вылетел в него.
Соколов выглянул наружу. Калугин торопливо улепетывал прочь. Сыщик подумал: «Если подстрелю, Кошко обидится!» Он пальнул в небо.
— Стой, паразит!
Но лакей ресторана «Волга» уже скрылся за углом. В это время сыщик услыхал за спиной взволнованный голос Кошко:
— Где преступник? Ушел?
Соколов, засовывая в подмышечную кобуру револьвер, насмешливо проговорил:
— Побежал, Аркадий Францевич, тебя искать: хочет ужином угостить. Проголодались, ишь! — Перевел взгляд на Ирошникова: — А тебя, болтливый фотограф, хорошо бы в проявитель на неделю положить: если бы этот тип снес мне голову, то вина легла бы только на тебя. Кстати, забери с собой топор, снимешь отпечатки пальцев Калугина.
Кошко деловито произнес:
— И все же положительный результат есть: теперь ясно, что бежавший Калугин причастен к гибели Трещалиной.
Соколов кисло усмехнулся:
— Было ясно с самого начала: несчастная не по своей воле залезла в петлю.
Кошко повернулся к лакеям:
— Где переодевается Калугин? — и Соколову вполголоса: — Надо провести самый тщательный обыск. И я сейчас же протелефонирую Медникову. Пусть он своих филеров пустит по следу беглеца. Как обычно, следует взять под наблюдение вокзалы и выезды из города.
Соколов испытывал странное чувство. С одной стороны, он был крайне недоволен собой, тем, что ввязался в историю, которая не даст ему покоя, пока он ее не распутает, не поймает преступника. Накануне отъезда к государю это нераскрытое дело томило бы его именно своей незавершенностью.
С другой стороны, он до крайности любил приключения, а нынешнее разбудило в нем азарт. То, что преступник хотел его убить, вызвало горячее стремление рассчитаться с обидчиком. Кровь гения сыска начинала волноваться при одной мысли, что какая-то мразь в лице ничтожного лакея посягала на его, графа Соколова, жизнь.
И как-то само собой получилось, что не глава сыска, а он, по молчаливой договоренности, стал руководить раскрытием этого убийства.
Кошко в сопровождении Соколова прошел в кабинет директора «Волги». По телефону позвонил в больницу Эрлангера, вызвал карету, чтобы увезли травмированного лакея, фамилия которого оказалась Красноглазов.