– Усы? – заинтересовался участковый.
– Не такие, как у вас, без бороды, и вроде как кисточками или щеточками, – я пошевелила пальцами, рисуя в воздухе кисточки и щеточки. – И прическа не из остро модных – полудлинная и волнистая, как если бы кудри уступами подстригли.
– Похоже, творческая личность, – заметил участковый.
– Алкаш, – снова твердо припечатал майор.
Я смотрю, у него крайне нелестное мнение о творческих личностях, надо бы мамуле об этом рассказать, она при случае проведет воспитательную работу…
– А как он был одет?
Это был хороший вопрос. Я почесала в затылке и призналась:
– Без понятия. Между прочим, я вот сейчас подумала и поняла, что вообще не уверена, что там было еще что-то, кроме мертвой головы.
Лейтенант и майор одинаково хлопнули глазами.
– А что вас удивляет? – Я старательно сохраняла хладнокровие. – Вы разве расчлененных трупов не встречали?
– Э-э-э… – проблеял участковый.
Ясно, этот не встречал.
– Ну, предположим, – кивнул Кулебякин, который навидался всякого. – А как выглядело место отделения головы от шеи? Ровный срез или там рваная рана?
Я нервно сглотнула подкативший к горлу ком и ответила встречным вопросом:
– Думаешь, я стала бы такое разглядывать?
– А зачем вообще вы полезли в эти лопухи? – очень резонно поинтересовался участковый.
Я хлопнула себя ладонью по лбу:
– Совсем забыла! Я же папу там искала.
– Борис Акимыч мог лежать в лопухах? – не поверил Денис.
– Он тоже творческая личность? – с пониманием уточнил участковый.
– Да тьфу на вас! – обиделась я на такое предположение.
И даже отвечать не стала. Снова вынула из кармана мобильник, позвонила на наш домашний номер и, дождавшись, пока трубку сняли, сразу спросила о главном:
– Он вернулся?
– Нет, Дюша, он пропал! – печально ответил папуля.
Поскольку, вообще-то, я интересовалась, вернулся ли сам папуля, я поняла, что на этот мой вопрос ответ получен положительный. А вот Гуся пропал.
Да-а-а, вот это действительно проблема…
Что ж, будем ее решать.
– Я прошу меня извинить, но я должна вас покинуть, дела семейные, очень важные, – твердо сказала я полицейским товарищам, вставая с диванчика.
Не зря же говорится, что живая собака важнее мертвого льва. Наш пропавший песик беспокоил меня гораздо больше, чем исчезнувший незнакомый труп.
Эти семейные посиделки отличались от нашего традиционного вечернего чаепития примерно так же, как мормонские похороны – от свадьбы в Малиновке. Даже чай папуля заварил нетипично крепкий и подал к нему только твердые сушки – чтобы мы, значит, не отвлекались на еду. И сахарницу убрал подальше!