— Значит, это всё-таки ваших рук дело, — усмехнулась она.
— Это недоразумение. Но, по-видимому, эта рабыня действительно у меня, — ответил Риккардо и быстро добавил: — Я выплачу вам компенсацию. Чужих рабов я не ворую.
— Меня не интересуют деньги. Просто хочу, чтобы наказали виновного.
— Виновный, несомненно, будет наказан, — заверил Риккардо. — Но позвольте… разобраться мне с этим самим.
— Почему я должна оставаться в стороне? — не сдавалась Лусинда.
Но Риккардо продолжал её уговаривать. И Лусинда в конце концов сдалась. Этот день был слишком суматошным, и долго спорить с кем-либо у неё просто не оставалось сил.
К тому же Му всё это время молчал, предоставив ей самой разбираться с пропажей Улы. Ещё утром это её бы разозлило. Но сейчас ей почему-то было всё равно. Наоборот то, что Му был рядом вселяло уверенность, что всё будет хорошо.
— Если к завтрашнему утру Ула не вернётся, пеняйте на себя, — бросила на прощание Лустинда.
Но выйдя на улицу, она не смогла сдержать вздох. Отсюда до её дома было приличное расстояние, а она уже совершенно вымоталась.
— Думаю твоя помощь мне особо и не нужна была, — сказала Лусинда Рафаэлю. — Но…
И тут она почувствовала, как он взял её за руку.
— Что ты делаешь? — возмутилась она.
— Идём, — улыбнулся Рафаэль и добавил: — Не думаю, что ты пешком сможешь дойти до дома.
Я открыла глаза, пытаясь придти в себя. Меня снова спасли. Но нет, на этот раз это был не Маркос.
— Риккардо? — спросила я.
— Ну вот, а говорили, что ты ничего не помнишь, — усмехнулся он.
В некоторые ловушки, даже если знаешь о них заранее, очень трудно не попасться
Риккардо я знала из воспоминаний Лусинды, но совсем поверхностно, так что я не могла сказать, чего ожидать от него. Он вполне мог сдать меня генералу Маркосу. И поэтому, едва придя в себя, я подозрительно глянула на него, готовая в любой момент броситься в бега. Хотя в теперешнем моём состоянии я вряд ли смога бы это сделать.
— Ну-ну, с чего такой испуганный вид? — улыбнулся Риккардо. Надо сказать, что улыбка у него была обаятельная. Смущало только одно. Он был работорговцем. А я как-то привыкла считать, что все люди этой профессии гады и мерзавцы.
— Я не боюсь, просто… — но видимо, от пережитого стресса вся моя фантазия и сообразительность решили взять отпуск, и поэтому я просто сказала правду, — я действительно потеряла память, и хотя часть моих воспоминаний вернулись, но далеко не все. Я помню только нашу первую встречу.
— О… — Риккардо стал с интересом меня разглядывать. И мне стало неуютно, тем более что я вдруг вспомнила, что практически раздета, да и он был в одной набедренной повязке или как это часть одежды тут называлась.