После того как Шатуновский передал по телефону сенсационную новость о безобразиях разжалованного гения сыска и его побеге из поезда, редактор отбил журналисту срочную телеграмму: «Поздравляю! Успех грандиозный. Тираж растет. Следите за развитием событий».
Вот почему, пустив в прозрачное морозное небо гудок, литерный поезд укатил на запад без известного борзописца.
* * *
Смоленская жандармерия получила из Петрограда начальническое указание: «Всячески помогать журналисту Шатуновскому». Российская разведка, в которой во все времена служили умнейшие люди, в свою очередь оценив ситуацию, приняла мудрое решение: в дело не вмешиваться. Было ясно: шумиха, поднятая газетами вокруг Соколова, становилась достоянием разведки германской и, стало быть, в конце концов шла на пользу проводимой операции. Расчет был замечательный.
Шатуновский без дела не сидел. Пока следов Соколова отыскано не было, он, дабы время попусту не терять, прибыл на полустанок, где произошла трагедия выдающегося провокатора Евсея Рытова.
У Шатуновского потемнело в глазах, когда он вошел в дом: залитые кровью полы, обрызганные стены, повсюду разбросаны начисто обглоданные хищниками кости, голова с остатками волос и с жутким оскалом челюстей, с пустыми, выгрызенными глазницами. Здесь же валялись окровавленный коврик, обрывки веревки и была повалена окровавленная лавка. На полу лежал семизарядный «бульдог», барабан был полон.
Шатуновский поднял револьвер, задумчиво произнес: — Но почему пострадавший не защищался? Он не произвел по волкам ни единого выстрела? Боже, а это что, на столе рассыпаны золотые червонцы! — Торопливо сделал в блокноте заметку: «В сельской лачуге — золотые монеты!» — Удивительно!
Одновременно с журналистом прибыли на место происшествия следователь Фофанов и начинающий медик Крылов, университетский выпускник.
Следователь Фофанов был очень самоуверенным, щеголеватым человеком и тоже выпускником, но юридического факультета. Для изящности он приобрел монокль, который от непривычки к употреблению время от времени падал и повисал на шнурке, раскачиваясь, словно маятник.
Следователь делал вид, что нарочно монокль отпустил. Он вынимал из саквояжа большое увеличительное стекло, в которое с самым задумчивым видом разглядывал окружающие предметы.
Сие усердие понятно — это был первый самостоятельный выезд следователя Фофанова на место происшествия. Мудрое начальство сочло дело о съедении хищниками путевого обходчика Рытова лишенным криминала. Вот по этой причине и был командирован Фофанов с моноклем и судебным экспертом.