Соколов на вопросы отвечал подробно, ни на миг не выходя из роли «предателя». Наконец Шатуновский сказал:
— И в заключение, господин Соколов, последнее: чем вы намерены заняться в Германии?
— Если германское командование мне поверит, буду добросовестным борцом за русские национальные интересы. Как хозяин чувствует себя владыкой в собственном доме, так каждый русский человек должен чувствовать себя хозяином в Российской империи, а не метать бисер перед чухонцами всех пришлых национальностей! — вот мой лозунг.
Когда вопросы у Шатуновского иссякли, Соколов с сочувствием произнес:
— Господин журналист, теперь вы слишком много знаете! Так что вам придется некоторое время побыть в этом теплом уютном помещении. Не вздумайте орать, стучать и вообще безобразничать. Это моветон. Вы меня поняли?
Шатуновский помотал головой, но мысли в этой голове уже были заняты творчеством, он обдумывал фельетон.
— Угу!
— Достаньте ваши документы, дайте сюда. Нет, деньги оставьте себе.
— Зачем вам, граф, мое предписание?
— Это делается во имя государственных интересов. — Полез в обшлаг своей шинели, извлек из тайника предписание «рядового Соколова». — Уберите себе.
Шатуновский удивленно поднял брови, но безропотно спрятал бумагу в карман.
Соколов сказал:
— Простите, буду вынужден связать вас! — Он снял веревку, сбросив с нее сушившиеся веники. — Сделайте одолжение, лягте на живот. Вот так, спасибо! Я руки привяжу к ногам. Так называемые «салазки».
— Ой, как неудобно!
— Зато надежно. Истинный журналист не тот, кто думает об удобствах и гонораре, а тот, кто ради своей подписи в газете готов терпеть мучения на благо родного органа. Я имею в виду печатного органа. Не волнуйтесь, вас найдут. Пишите обо мне больше. И не бойтесь сочинять, на сей раз взыскивать с вас не стану. Так сказать, клевещите с выдумкой и размахом… — Соколов ловким движением сунул в карман пальто журналиста свой «дрейзе». Подумал: «Жаль расставаться с тобой, верный друг, да дело того требует».
Шатуновский взмолился:
— Но зачем вы связали меня?
— Затем, что теперь вы слишком много знаете! Обычно таких убивают. Но я гуманист, живите долго, если вас не заест совесть до смерти. И, простите, вынужден засунуть вам кляп в рот. — Соколов вышел наружу и закрыл дверь на замок.
Несмотря на неудобное положение, Шатуновский был счастлив как никогда: «Такая прекрасная тема!» Он обдумывал фельетон и уже сочинил заголовок: «Измена — новая болезнь аристократов, или Откровения графа-предателя». О себе подумал с удовольствием: «Везет только талантам! Мне сказочное счастье ныне привалило — такой роскошный материал. Надо у главного редактора прибавку к жалованью попросить».