Первый самолет пикировал над городом по прямой, которая была не положе 60 градусов к горизонту. Он летел беззвучно, выключив мотор, и так низко спустился, что нам одно время казалось, что он упадет на землю, но сейчас же он показался над городом. Вслед за тем раздался взрыв от сброшенных им бомб. Все остальные самолеты повторили то же пике, что и первый, но они выходили из пике раньше, чем он, и было видно, как от них отделялся смертоносный груз, и затем раздавались взрывы. С удивительным хладнокровием фашистские бандиты уничтожали Дорогобуж и его жителей, над городом поднялся столб огня и дыма.
Разгрузившись от бомб и продемонстрировав виртуозную технику пикирования и бесчеловечное хладнокровие, не встретив никакого сопротивления, отряд бомбардировщиков выстроился над городом и улетел в западном направлении. Мы думали, что на этом бомбежка закончена, но это было не так. Через несколько минут на дороге со стороны горящего Дорогобужа показались несчастные жители. Они бежали, даже не оглядываясь назад. Женщины тащили за руку маленьких плачущих детей, кто-то тащил на плечах мешок с вещами, кто-то вез остаток своих вещей на тележке, большинство же шло из своего родного города без вещей. Куда они шли, о чем они думали?
В это время над городом появился тот же отряд бомбардировщиков и вновь повторил свое страшное дело. Как черные вороны кружились "юнкеры" над горящим городом, бросаясь на беззащитный Дорогобуж, как ворон с высоты бросается на свою жертву.
Нельзя забыть этой страшной картины! Пылающий город, объятый пламенем и дымом, взрывы бомб, бегущие по дороге жители, и над всем этим - парящие в высоте черные птицы - фашистские пикирующие бомбардировщики.
Вечером нашему взводу было приказано двигаться в район деревни Подмошье, около которой разместился теперь штаб дивизии. По дороге я выбросил лишние вещи из моего рюкзака и в том числе девять книг, которые я взял с собой. Я оставил только какой-то справочник по саперному делу.
Мы пришли к месту расположения штаба нашей дивизии ночью. Мне указали палатку, где находился командир дивизии; получив разрешение, я вошел и увидел тов. Савельева. Даже не увидел, так как в палатке было темно, а услышал его голос.
Я доложил, что саперный взвод прибыл, он сказал, что мы вольемся в состав саперной роты при штабе дивизии и приказал нам располагаться на ночлег. Я забыл сказать, что в августе из саперного взвода были уволены наши товарищи, которым было более пятидесяти лет. Мы распрощались с товарищами Левиным и Соленовым, передали через них письма домой и пожелали им счастливого пути.